Мои звери (сборник). Владимир Дуров

а». Создал его замечательный цирковой артист Владимир Леонидович Дуров (1863–1934).

      Дуровы – старинный дворянский род. Прабабушка В. Л. Дурова, Надежда Андреевна Дурова – знаменитая кавалерист-девица, героиня Отечественной войны 1812 года. Братья Владимир и Анатолий рано остались без родителей, воспитывал их крёстный, Н. 3. Захаров, который прочил мальчикам военную карьеру и отдал их сначала в Первый московский кадетский корпус, затем в частный пансион. Ни тот ни другой братья так и не окончили. Их привлекал цирк, с его акробатами, клоунами, дрессированными животными.

      В 1880 году Анатолий Дуров ушёл из дома и поступил в балаган В. А. Вайнштока, затем работал в других цирковых труппах и вскоре стал очень известным клоуном-сатириком, выступавшим с дрессированными животными.

      Владимир Дуров, больше интересуясь животными и дрессурой, в 1881 году поступил в цирк-зверинец Гуго Винклера, располагавшийся в Москве, на Цветном бульваре. Здесь Владимир исполнял обязанности сторожа, помощника дрессировщика, так называемого берейтора, балконного паяца и акробата, позже начал пробовать себя как дрессировщик, стал выступать с собакой Бишкой, козлом Бяшкой и морскими свинками. В своих номерах он, как и его брат, представал перед публикой в роли клоуна.

      Владимир Дуров первым в истории цирка стал применять новый способ дрессировки – не побоями и палкой, а поощрением, лаской и лакомством. Так он добивался от животных послушания и сумел поставить много очень интересных номеров. Поразительные результаты достигались также благодаря тому, что Дуров старался использовать природные способности животных. Для этого он изучал зверей и птиц, их поведение, нравы и повадки, занимался зоопсихологией.

      Владимир Дуров со своими четвероногими и крылатыми артистами выступал в различных цирках по всей стране. А его мечтой было построить собственный дом для зверей, поселить их там в наиболее подходящих для каждого условиях, наблюдать, лечить, учить и показывать их искусство.

      В 1910 году в Москве, на улице Старая Божедомка (теперь это улица Дурова), Дуров купил дом с садом и конюшней и создал в нем зоологический музей. Его экспонатами стали чучела зверей, с которыми выступал артист. Там же Дуров организовал лабораторию, где серьёзно занимался научной работой. Здесь же распахнул свои двери для зрителей и знаменитый Театр зверей.

      Мои звери

      Наша Жучка

      Когда я был маленький, я учился в военной гимназии. Там кроме всяких наук учили нас ещё стрелять, маршировать, отдавать честь, брать на караул – всё равно как солдат. У нас была своя собака, Жучка. Мы её очень любили, играли с ней и кормили её остатками от казённого обеда.

      И вдруг у нашего надзирателя, у «дядьки», появилась своя собака, тоже Жучка. Жизнь нашей Жучки сразу переменилась: «дядька» заботился только о своей Жучке, а нашу бил и мучил. Однажды он плеснул на неё кипятком. Собака с визгом бросилась бежать, а потом мы увидели: у нашей Жучки на боку и на спине облезла шерсть и даже кожа! Мы страшно разозлились на «дядьку». Собрались в укромном уголке коридора и стали придумывать, как отомстить ему.

      – Надо его проучить, – говорили ребята.

      – Надо вот что… надо убить его Жучку!

      – Правильно! Утопить!

      – А где утопить? Лучше камнем убить!

      – Нет, лучше повесить!

      – Правильно! Повесить! Повесить!

      «Суд» совещался недолго. Приговор был принят единогласно: смертная казнь через повешение.

      – Постойте, а кто будет вешать?

      Все молчали. Никому не хотелось быть палачом.

      – Давайте жребий тянуть! – предложил кто-то.

      – Давайте!

      В гимназическую фуражку были положены записки. Я почему-то был уверен, что мне достанется пустая, и с лёгким сердцем сунул руку в фуражку. Достал записку, развернул и прочитал: «Повесить». Мне стало неприятно. Я позавидовал товарищам, которым достались пустые записки, но всё же пошёл за «дядькиной» Жучкой. Собака доверчиво виляла хвостом. Кто-то из наших сказал:

      – Ишь гладкая! А у нашей весь бок облезлый.

      Я накинул Жучке на шею верёвку и повёл в сарай. Жучка весело бежала, натягивая верёвку и оглядываясь. В сарае было темно. Дрожащими пальцами я нащупал над головой толстую поперечную балку; потом размахнулся, перекинул верёвку через балку и стал тянуть.

      Вдруг я услыхал хрипение. Собака хрипела и дёргалась. Я задрожал, зубы у меня защёлкали, как от холода, руки сразу стали слабые… Я выпустил верёвку, и собака тяжело упала на землю.

      Я почувствовал страх, жалость и любовь к собаке. Что делать? Она, наверно, задыхается сейчас в предсмертных мучениях! Надо скорее добить её, чтобы не мучилась. Я нашарил камень и размахнулся. Камень ударился обо что-то мягкое. Я не выдержал, заплакал и бросился вон из сарая. Убитая собака осталась там…

      В ту ночь я плохо спал. Всё время мне мерещилась Жучка, всё время в ушах слышалось её предсмертное хрипение. Наконец настало утро. Разбитый,