Смерть за смерть. Кара грозных богов. Дмитрий Гаврилов

кульдейского тела не обольщался. Его губы беззвучно шевелились, но не в молитве. Священник проговаривал имена родичей – сперва живых, после и умерших, прося последних не серчать, если чем обидел, и готовить бочку хмельного мёда, дабы отметить скорую встречу.

      К стоянке пробирались окольным путём, заложив широкий крюк по лесу. Разум подсказывал – хоть бьярмы и знают об уцелевших врагах, караулить в лесу не будут. Но о том, что дикари потеряют всякую бдительность, можно и не мечтать.

      Когда на лес спустилась тьма, принеся с собой недобрую тишину, дружинник и кульдей уже прятались среди молодых, приземистых елей. Ниже, всего в двух десятках саженей, суетился враг.

      Вот узкие, длинные долблёнки бьярмов, вытащенные на берег. А в нескольких десятках шагов, кучкой, сидят повязанные пленные. Лиц в темноте не рассмотреть, только очертания. Посреди лагеря тускло мерцает пламя. Но уж разгорается – ярче и ярче, освещая уложенные в ряд трупы. Одежд на мертвецах нет.

      Зверь появился внезапно. Просто шагнул из темноты в освещённый круг. Тут же припал к земле, пошел, тяжело передвигая лоснящееся тело. После взвыл. Не волком, не медведем, а иначе. Ни Ловчан, ни Ултен прежде подобных звуков не слыхивали.

      Будто вторя голосу зверя, пламень взметнулся к небу. Кажется, усеянная звёздами высь содрогнулась.

      Кульдей первым различил клыки-бивни, огромные, до самой земли. Едва сдержал рвущийся из груди ужас. В тот же миг зверь поднялся на задние лапы и начал обходить костёр по внутреннему кругу, а священник осторожно выдохнул – не чудище, человек облачённый.

      Бьярмы обступили костёр, внимая каждому жесту, каждому шагу вожака. В отсветах пламени они со спины не сильно отличались от своего предводителя.

      Вскоре к шуму прибоя добавился низкий, гортанный звук. Ултен различил в нём песнь самой Преисподней. Уродливая рогатая морда диавола привиделась ему средь огненных языков – владыка Зла довольно скалился, предвкушая пир.

      – Пойдём, – выдохнул кульдей.

      Дружинник только зубами заскрежетал.

      – Пойдём, – повторил Ултен.

      – Рано, – процедил Ловчан.

      – Нам всё равно не выстоять, – зашептал священник. – Так хоть обряд дикарский оборвём.

      Воин оскалился, прошипел:

      – Нет. Мы лучше свой обряд сотворим. Да такой, что бьярмы от всех богов отрекутся!

      Кажется, кульдей впервые не испугался кровожадности словена.

      – А разве одно другому мешает? – послышался сзади насмешливый шепот.

      Обернулись разом. Ултен торопливо перекрестился, а Ловчан начал чертить в воздухе обережный знак, что ещё больше развеселило пришельца.

      – Но как? – наконец выпалил священник. – Мы думали…

      – А мне воевода с детства говорил, что думать вредно! – оскалился Розмич. – Рубить надо, чтоб руки не дрожали!

      – И всё-таки? – поддержал кульдея Ловчан.

      Розмич небрежно махнул ручищей.

      – После расскажу.

      – А нас-то как нашел? – не унимался Ловчан.

      – Чутьё! – заговорщицки прошептал