Инквизитор Светлого Мира. Андрей Плеханов

средствами и покинули Обитель Закона, не забыв прихватить с собой Флюмера, который к этому времени оправился настолько, что стал передвигаться на собственных нижних конечностях.

      Мы оказались на свободе.

      День, который начался погано, закончился не так уж и плохо.

      ГЛАВА 3

      Итак, мы двигались по городу. Рассвет уже вытеснил из города тьму: бесшумно, сонно вполз на узкие улочки, вылепил из ночной бесформенности дома, деревья, фонари, булыжную мостовую, растушевал их одинаковой дымчато-серой краской. Я удивленно озирался. Определенно, было в этом городе что-то ненормальное. Я еще не мог сказать что именно, поскольку не помнил, как должен выглядеть нормальный город. Издали каждый дом казался красивым, но когда мы подходили к нему, то непременно обнаруживались признаки какой-нибудь домовьей болезни: ревматически покосившиеся углы, штукатурка, отслоившаяся неровными пластами, червоточины дыр в черепичных крышах, окна, потерявшие свою форму – уставшие сохранять свою прямоугольность и сползающие вниз по стене. Это выглядело так, словно люди не умели ремонтировать свои дома. Не умели, потому что это никогда не было нужно, а теперь вдруг понадобилось, но навык так и не появился. Мы проходили одну улицу за другой, и везде было одно и то же. Нам встречались здания разной формы и высоты, разных архитектурных стилей, но во всех них было что-то общее. Кто-то построил весь этот город одновременно, – пришло мне в голову. Кто-то выстроил город много веков назад, сообразуясь собственными желаниями и вкусами, населил его людьми – такими, какими он хотел бы их видеть. С любовью и старанием украсил город милыми изящными деталями, подобающими скорее женской романтичной натуре, чем рациональной мужской. И веками поддерживал чистоту и уют в своем городе, а может быть, и чистоту мыслей его обитателей. Чистоту дум . А потом потерял способность делать это. Город начал расползаться по швам, и чистота мыслей сменилась грязью.

      Я увидел фонтан на городской площади. В центре фонтана находилась высокая статуя красивой обнаженной женщины – совершенного создания, предназначенного для любви и счастья. Только лицо этой женщины было искажено болью и невыносимой мукой. Огромные толстые змеи, отлитые из позеленевшей бронзы, окружали ее, и кровь, что била из их открытых пастей, струями текла по белому мраморному телу статуи. Да нет, пожалуй, это была не статуя. Это была настоящая, живая женщина! Она вздрагивала, передергивалась в судороге, когда очередная из змей устремляла вперед свою треугольную голову и вцеплялась в нежную человеческую плоть, оставляя неровную рваную рану. Женщина кричала – страшно, беззвучно. Она пыталась избавиться от оцепенелого своего состояния, преодолеть скованность, чтобы вырваться из круга змей, и не могла этого сделать.

      – Проклятые твари! – Я наклонился, поднял булыжник, вывернувшийся из мостовой, и запустил им в голову одной из рептилий. Бросок был точен, но камень пролетел сквозь голову змеи, миновал его беспрепятственно, как бестелесный призрак. Женщина повернула ко мне голову и я увидел, как узнавание появилось