Гитлер и РСХА. Сергей Шурлов

лишь одной в совсем не кратком списке партий и объединений, вошедших в «Объединение патриотических союзов борьбы».

      Военные приготовления немцев не помогли им избежать оккупации Рура французскими и бельгийскими войсками зимой 1923 года. Во всей Германии и конкурентно Баварии это привело к острому политическому кризису.

      Штурмовые отряды все росли и росли и к весне того же года уже насчитывали 12 тысяч человек. Но партии и самому Гитлеру проку от них не было никакого. Все они оставались под контролем рейхсвера и во всех жил дух сопротивления французам. Об участии в какой-то политической жизни Баварии никто из штурмовиков в тот момент не задумывался.

      Конфликт НСДАП с рейхсвером на почве, по сути, подчинения СА военным углубился в результате событий начала мая 1923 года. 1 мая социал-демократы и коммунисты традиционно проходили маршем через Мюнхен, а затем собирались в пригороде на своеобразный слет. Ничем иным, кроме как обычным приятным времяпрепровождением с распитием алкоголя, подобные мероприятия не примечательны. Гитлер же представил данное событие перед своими сторонниками в качестве попытки левых осуществить переворот. В этом ему удалось убедить и руководство близких к нему боевых союзов. В результате баварскому правительству поступило требование уполномочить националистов разогнать «маевку».

      Правительство запретило шествие, но разрешило слет, националистов же призвало к порядку и спокойствию. Те, однако, совету не вняли. У боевых союзов было свое оружие, но хранилось оно на складах того же рейхсвера, а раз правительство запретило акцию правых, военные не собирались его выдавать владельцам. В итоге, националисты, не прислушавшиеся к запрету на подавление слета левых, решили обманом захватить винтовки, «томящиеся» на территории воинских частей. Не вдаваясь в подробности, отметим, что завладеть ими националистам так и не удалось, слет состоялся и прошел спокойно, а вся акция по его, якобы, недопущению, которая прикрывала истинное намерение Гитлера осуществить свой собственный переворот, окончилась неудачей и вызвала сильное недовольство военных.

      Раздражение рейхсвера вылилось в то, что каждый дружинник – член какой-либо военизированной организации, проходивший сборы на базе рейхсвера, и штурмовики СА в том числе, был обязан написать обязательство следующего содержания: «За то, что рейхсвер берет на себя обучить меня военному делу, я обязуюсь…без вызова не принимать участие ни в каких враждебных или насильственных действиях против баварского рейхсвера и баварской полиции».

      На фоне внешней угрозы военные стремились к сохранению внутренней стабильности в Баварии. Гитлер же наоборот, исходил из того, что французы – дело десятое, а сосредоточиться необходимо именно на внутрибаварском «фронте». Отношения между руководством рейхсвера и НСДАП становились все более прохладными.

      Неподконтрольность СА и натянутые отношения с их главой и своим соратником Ремом заставили Гитлера создать