Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история. Петер Загер

из любимейших композиторов университетских хоров – Орландо Гиббонс. Когда-то он, родившийся в Оксфорде и сделавший карьеру композитора в Лондоне, был одним из них – мальчиком из кембриджского хора. Потом играл на спинете при дворе Якова I, был органистом Вестминстерского аббатства, столь виртуозно владевшим клавишными, что прослыл величайшим аппликатором эпохи. Один из самых известных хоралов Гиббонса – «О, бейте в ладоши!», контрапунктный необычайно трудный фрагмент, который никто во всей стране не исполняет лучше хора под управлением Эдварда Хиггинботтома, мастера вокального «аминя». Композитор Уильям Уолтон в 1916 году также начинал хористом в Крайст-Черч-колледже. В четырнадцатилетнем возрасте он написал для своего хора литанию «Падайте, падайте, медленные слезы» – самую раннюю из сохранившихся его композиций. А брат Генри Пёрселла Даниэль был кантором Магдален-колледжа и при этом изрядным юмористом, за что получил прозвище Punmaster General[62]. В часовне Нью-колледжа начинали международную карьеру контртеноры Джеймс Боумэн и Роберт Холлингуорт. Еще один певец колледжа, Джереми Саммерли, ныне дирижирует одним из лучших хоров Британии – Schola Cantorum.

      Ежедневное участие в вечерней службе в колледжской часовне на протяжении столетий оставалось университетской традицией, как и ношение мантии. Сегодня вечернюю мессу посещают в основном туристы, а не студенты. Случается, особенно зимой, что хор многочисленнее слушателей. Тогда он поет преимущественно для «каменных гостей» – пророков, апостолов и святых, скрытых в сумеречных нишах алтарной стены. Но даже в пустом помещении хористы поют с такой же сосредоточенностью, как в дни религиозных праздников, когда в часовне яблоку негде упасть. На самом деле публика им не нужна. Разве не пели они с самого начала лишь во славу Господа своего и за душевное здравие основателей? Правда, помимо изначальной обязанности у них давно появились новые, способствующие прославлению уже их самих: международные турне, многочисленные компакт-диски, выступления на торжествах, по телевидению, в фильмах об Оксфорде. Но ни одна студия, никакие акустические изыски не способны заменить часовню, воссоздать волшебство вечерни. Ибо одним из важнейших элементов церковной музыки является попеременное воздействие прекрасной архитектуры и Божественных звуков.

      Раз в год мальчики из хора Магдален-колледжа поднимаются на колокольню, чтобы в рассветных сумерках исполнить майские песнопения. В шесть утра они начинают старинный евхаристический гимн Te Deum Patrem Colimus. На Хай-стрит, где собираются тысячи студентов, горожан, туристов, воцаряется тишина. Так заканчивается самая долгая ночь в Оксфорде, и тот, кто выдержал празднество до конца, отправляется завтракать в колледж, паб или одно из городских кафе. По улицам проходят моррис-танцоры[63], молодые люди с венками из плюща и вербы на головах. Кто-то танцует с плюшевым медведем. Кто-то несет огромный картонный пенис с мошонкой-погремушкой и вагину из красного бархата.

62

Приблизительный перевод: каламбур-генерал. Игра слов: punster – остряк; paymaster general – начальник государственного казначейства в Великобритании.

63

Моррис – театрализованный народный танец во время майских празднеств, когда танцоры в средневековых костюмах играют фольклорных персонажей, особенно из легенд о Робин Гуде.