Если смерть проснется. Андрей Валентинов

о том, что лучше – погосты или полюдье. Пришлось рассказывать и о полюдье, за которым Войче довелось ездить уже в Савмате. Девушка слушала внимательно, не перебивая. Наконец, кивнула:

      – Я запомнила. Попробуем… Ты очень много знаешь, Зайча!

      Войчемир возгордился, пожалев, что рядом нет Ужика. Послушал бы, зазнайка!

      – Я думала… – Велга вздохнула. – Думала, ты поможешь нам.

      Войча хотел возмутиться – помогать бунтовщикам он и в мыслях не имел, но почему-то смолчал.

      – Но многие против. Такие, как Гуд, ненавидят сполотов только за то, что они – сполоты. Тебя хотят убить.

      – Ну-у… Это понятно! – Войча совсем не удивился. – Но ведь ты сама говорила…

      – Да… – девушка развела руками. – Странно, братец Зайча! Ты – сполот, а я не могу ненавидить тебя. Не знаю, почему…

      Войча вздохнул – сказать было нечего.

      – Может, потому… – девушка усмехнулась. – Нет, не стоит… Ты – чужак, Зайча! Ты – наш враг. Если тебе прикажет твой Кей, ты будешь убивать нас.

      Войчемир вновь промолчал. Врать не хотелось. Прикажут – и будет. Он – воин, что поделаешь…

      – Я – правительница. Я не могу допустить, чтобы у Рыжего Волка стало одним воином больше. Особенно таким, как ты, Зайча!

      Почему-то эти слова не огорчили, а напротив – заставили еще более возгордиться. Ужика бы сюда!

      – Почему ты молчишь, Зайча?

      – А чего? – смерть, не отходившая от Войчемира уже многие недели, почему-то перестала пугать. – Я тебе не говорил, сестренка… Я ведь из поруба бежал. Заморить там меня хотели.

      – Правда? – Велга даже остановилась, – Тебя хотели убить… свои?

      – Свои… Племяш бежать помог, да сестричка двоюродная, да наставник. И еще друг один – Урсом звать. Вот я здесь и оказался.

      Войчемир понял, что проговорился. Теперь оставалось признаться и в остальном, но Велга почему-то не спросила, что за семья у простого десятника, и за что ему такое внимание.

      – Бедный братец…

      Внезапно девушка погладила Войча по небритой щеке.

      – Я не хочу, чтобы ты умирал, Зайча! Я ненавижу Кеев, ненавижу сполотов… но не тебя. Уходи!

      – К-как? – поразился Войчемир.

      – Этой тропой, – девушка резко кивнула вглубь леса. – Шагов через триста – развилка, свернешь налево. Через три дня доберешься до лагеря Сварга. Меч у тебя есть.

      Войча бездумно нащупал рукоять скрамасакса, кивнул, но так и не нашелся, что сказать.

      – Уходи! Сейчас! – Велга свистнула, и собаки послушно сбежались на зов. – Они не тронут. Ты ведь доберешься пешком, правда?

      Коня не было, не было даже куска лепешки, но Войчемир лишь пожал плечами. Три дня пути, подумаешь! Да еще с мечом на поясе!

      – Когда я отпустила Кея Улада, то поклялась, что больше не помилую ни одного сполота. Я плохо исполняю клятвы, Зайча! Уходи!

      Войчемир вздохнул, окинул взглядом узкую тропу, уводившую в темную глушь, и повернулся к девушке:

      – Ты… Ну… Спасибо, сестренка!

      – Не благодари меня, братец! –