Жатва (сборник). Ирина Лазаренко

вытаращился совсем уж растерянно. Блондин вздохнул, подошёл (Эшла сделала слабую попытку отшатнуться), легко подсадил её в телегу, на аккуратно сложенные мешки.

      Эшла недоверчиво погладила один из них. Сглотнула. Какое богатство! Как, откуда?

      – Отвезу тебя домой, – сообщил светловолосый. – Муки дам.

      – У меня ничего нет, – отчаянно пискнула Эшла.

      – Мне ничего и не надо, – был ответ. – Ты погоди минутку, сейчас поедем. Отдохни пока.

      Мужчина отошел. Эшла ещё раз недоверчиво оглянулась и всхлипнула, привалилась к тугому, вкусно пахнущему мешку, чуть присыпанному белым облаком, обняла его и замерла, глотая слёзы.

      – Ты её знаешь? – тихонько спросил темноволосый мужчина у блондина.

      Тот кивнул, осторожно вытянул шею, заглянул в телегу.

      – Задремала. Это Эшла, наша блаженная. У неё ребёнок умер во время войны, тогда она умом и повредилась. И муж тоже сгинул, не вернулся.

      – Несчастная, – вздохнул темноволосый. Помолчал. – Так что ж, все сорок лет после окончания войны она так и бродит по округе?

      – Не, – блондин помотал головой и полез в телегу. – Так-то она нормальная старушка, коврики плетёт, а мы её подкармливаем. А вот после сбора урожая на неё временами находит – ребёнок-то ейный как раз осенью умер. В последнюю осень войны.

      – От голода? – зачем-то спросил темноволосый.

      – От легочной горячки. Застудился… Н-но, пошла, лошадка!

      Эшла сладко посапывала во сне, обнимая мешок муки. Доброе морщинистое лицо освещала осенним солнышком счастливая доверчивая улыбка.

      Приручить принцесску

      Я еще даже не вырыл себе толковой норы для ночевок, когда мне на голову свалился Бринн и заявил: «Мы с тобой сопрём принцессу!»

      Я с досады чуть не жахнул по этому болвану огнём. Я-то думал, в новом логове меня никто не найдет, но на тебе – еще обжиться не успел, а этот порождатель лютой ярости уже тут как тут.

      Но я не жахнул. Во-первых, Бринн – хороший собутыльник, во-вторых – единственный человек, который при виде меня не убегает с дурными воплями «Драко-он!», а если я хочу научиться перекидываться в этих существ, то нужно изучать их, а не жечь.

      Так что я проглотил первые четыре ответа и спросил:

      – И на кой нам принцесса?

      Бринн вытаращил на меня ясные серые глазищи:

      – Ты глупый, что ли, Горгий?

      Я уставился на дыру в виноградном навесе, которую проделал этот обалдуй. Может, и глупый.

      Жрать людей я не люблю, разве что с большой голодухи, тыква – и та вкуснее. То, что мы девок насилуем – бесстыдная ложь, кто-то больной на всю голову её выдумал, а остальные больные поверили. Говорить нам будет, наверное, не о чем – ну что общего у меня с принцессой, тролья матерь забирай?

      Так на кой она мне?

      Бринн фыркнул в пшеничные усы.

      – За неё же полцарства дадут, дуралей!

      – Да? – я присел на дровяную колоду. – А кто?

      Бринн в непонятном восторге хлопнул