Фалько. Артуро Перес-Реверте

на голубом, – объявил он с явным удовольствием. – Негашеная. Первая в Ганновере.

      – Продавец мне так и сказал.

      – Где ты ее купил?

      – В Андае, перед тем как перейти границу.

      – Цена по каталогу – не меньше четырех тысяч франков.

      – Я заплатил пять.

      Адмирал подошел к шкафу, снял с полки альбом и вложил марку между страниц.

      – Внеси в отчет о расходах.

      – Уже внес… Что там с Аликанте?

      Адмирал медленно запер шкаф. Потом потрогал себя за нос, взглянул на карту и опять потрогал.

      – Время еще есть. Дня два, по крайней мере.

      – Мне надо будет ехать туда?

      – Надо.

      Забавно, как одно короткое слово может вместить в себя столько всякого, с усмешкой подумал Фалько. Перейти линию фронта, чувствуя такое знакомое беспокойство оттого, что вновь оказался на вражеской территории, что вокруг и впереди поджидают опасность и страх. И, может быть, тюрьма, пытки и смерть: выведут на сером рассвете и поставят к стенке или просто пустят пулю в затылок в полутемном тюремном подвале. Безымянный труп свалят в канаву на обочине или в братскую могилу. Бросят лопату извести – и все на том. На миг ему припомнилась давешняя дама в купе, и он, безропотно признав, что от судьбы не уйдешь, вдруг сообразил, что уже начал забывать лицо соседки.

      – А пока встряхнись, повеселись, развейся, – посоветовал адмирал.

      – Когда введете меня в курс дела?

      – На сей раз поэтапно. Завтра утром встретимся с людьми из СИРФ.

      Фалько в недоумении вздернул бровь. Это сокращение расшифровывалось как Служба информации и расследований «Фаланги» – военизированной фашистской организации, объединявшей самых твердокаменных и фанатичных членов Национального движения, во главе которого стоял сам Франко.

      – А при чем тут «Фаланга»?

      – А при том. Увидишь. В десять утра у нас встреча с Анхелем Луисом Поведой… Да-да, с этой скотиной. И нечего кривиться!

      Фалько убрал с лица перекосившую его гримасу. Поведа возглавлял СИРФ. Твердокаменный ветеран движения, севильянец, стяжавший себе печальную славу в Андалузии, где в первые дни мятежа он по приказу генерала Кейпо де Льяно расстреливал профсоюзных лидеров и школьных учителей.

      – Я считал, что мы всегда действуем сами по себе. На свой страх и риск.

      – Выходит, что считал ты, не спросясь хозяина. Личный приказ генералиссимуса… На этот раз будем согласовывать действия с фалангистами, и не только: влезут немцы и дай бог, чтоб не встряли еще и итальянцы. Недавно я говорил со Шрётером на эту тему.

      Фалько удивлялся все сильней. Он не был лично знаком с Гансом Шрётером, которого неугомонные пересмешники-испанцы по созвучию называли Хуанито Срётер, но знал, что тот руководит нацистской разведкой в Испании и имеет прямой доступ к адмиралу Канарису. Вся франкистская штаб-квартира в Саламанке просто кишела отечественными и иностранными агентами: