Успеть изменить до рассвета. Анна и Сергей Литвиновы

т. Скорей, скорей!

      Вот этаж. Дрожащими руками отперла входную дверь. Вбежала в квартиру.

      Данилов лежал на кровати навзничь.

      Он был изжелта-бледен, словно мертвый.

      Варя бросилась к нему. К его бесконечно милому лицу.

      Он все-таки дышал.

      Часть первая

      Вчера

      Алексей Данилов

      Семью месяцами ранее

      Секс для них по-прежнему был великолепным.

      Во всяком случае, для Леши Данилова.

      Да и Варе он нравился. Он видел: нравится. И дело совсем не в том, что он, в силу своих сверхспособностей, знал, на какие точки нажимать и какие изгибы поглаживать. Совершенно не в этом дело. Он, наоборот, с Варей старался максимально закрыться. Не видеть ее, не слышать, не понимать. Видеть-слышать-понимать – имелось в виду в своем смысле, в экстрасенсорном. А то нечестно получалось, несправедливо: он для нее – герметично закрытая капсула. А она для него – настежь распахнутая книга. Нет, так – абсолютно не на равных! – он играть не хотел.

      Поэтому всячески свои умения в себе выключал. Мысленно надевал на себя (когда с Варей общался) непроницаемый стакан. Но все равно – любящее сердце, оно ведь многое способно угадать. Его ведь не обманешь. И при чем здесь экстрасенсорика?

      Вот и сегодня. Варя просто приехала к нему после работы. Усталая, расстроенная и злая. Для Данилова она – возлюбленные договорились раз и навсегда – никакая не сотрудница сверхсекретной комиссии, а простая, согласно легенде прикрытия, заместитель генерального директора и айти-специалист в фирме «Ритм-21». Поэтому никакого разговора о том, что там, у нее на службе, стряслось, у них не случилось и случиться не могло.

      А у Данилова в тот день на прием только три клиента-пациента записаны были, он их быстренько до обеда раскидал, а потом заскочил в магазин, купил красненького сухенького. Дома сварил макароны, смешал с фаршем и соусом. Получились макароны по-флотски, как отец любил, и мама часто готовила – обычное вроде бы, повседневное, проходное блюдо. Однако – о, великая сила нейминга, то есть наименования товаров и услуг: если обозвать нашенские макароны «спагетти болоньезе», они вроде бы сразу и красивее становятся, и вкуснее. И даже сытнее и полезнее.

      Так что когда Варя приехала к нему в тот день домой, в Рижский переулок, он ее о работе не расспрашивал. Просто кормил, поил вином, ублажал, травил байки, всячески смешил. И довольно скоро, к моменту, когда кастрюлька с макаронами и бутылочка с кьянти подходили к донышку, Кононова растаяла, размякла, разгладилась. Потом они чай пили с фруктами – Варя все с весом сражалась, сластей себе после часу дня не позволяла. А затем, совершенно естественным образом, очутились в постели.

      Для Алеши, конечно, их любовь отчасти становилась рутиной – никакой интриги, как в молодости – будет, не будет? И какие усилия надо предпринять, чтобы было? И как оно там будет? Но зато есть немаловажный бонус: можно спокойно и глубоко отдаваться друг другу.

      А тело Вари (как, впрочем, и душу ее) он любил – отчаянно. Роскошные плечи, большие руки, большие груди – все в Варе было слегка чрезмерно, но в то же время чрезвычайно гармонично.

      И если любила она его – то любила самозабвенно: сжимая, рыча, запрокидываясь.

      А потом они лежали рядом – в такие моменты в старых фильмах герои обязательно раскуривали сигарету, возможно, одну на двоих – но сейчас в кинематографе курению объявлен бой, да они и по жизни не курили оба. Поэтому просто лежали, слегка касаясь друг друга пальцами рук – это легкое, почти прозрачное, воздушное касание приятно контрастировало с недавним исступленным вжиманием друг в друга.

      И тут Варя вдруг сказала:

      – Помнишь, ты предлагал?..

      – Что? – легкомысленно откликнулся Алеша.

      – Пожить вместе.

      – Да. И?

      – И – я согласна.

      – О, круто! Когда ты перевезешь ко мне свои вещи?

      – Нет, давай лучше у меня, – ускользнула Варя. – Места в моей квартире больше. И вообще… – Она хотела сказать, что уже привыкла к своему жилищу и будет чувствовать себя в нем гораздо спокойней и уверенней, чем у него, – но промолчала, а Алексей и без того понял, что она не выразила (и сверхспособности здесь ни при чем).

      – Можно и у тебя. Когда назначим переезд?

      – Приезжай в выходные.

      – Давай.

      Вот так все и произошло – спокойненько и без фанфар. И то, что он давно предлагал Варе, свершилось: они стали жить вместе.

      Однако… Однако… Однако… Ему не надо было быть особенно сильным экстрасенсом, чтобы понять: не так все просто. Что-то за этим Вариным предложением скрывается. Для чего-то его переезд был ей нужен. Нужен – причем по работе. По службе.

      И эта мысль – как щелочь, как кислота или оскомина – стала подспудно беспокоить его. Отравлять ему жизнь.

      Прошло четыре месяца.

      Варя