Просьба Азазеля. Гай Юлий Орловский

крохотных, но дающих слепящий свет.

      Азазель косился на него с некоторым удивлением.

      – Ты что, всего этого не видел?

      Михаил пробормотал:

      – Видел, но издали не так отвратительно. Сверху смотришь, как на гниющее болото, но сам высоко и знаешь, что чист.

      На той стороне реки дома еще выше, везде яркие и развратно одетые люди, а когда Азазель приостановился перед перекрестком, зачем-то кивнул на светильник с тремя круглыми окошками: красным, желтым и зеленым, к автомобилю подошли две смеющиеся женщины, молодые и хорошо одетые, от них пахнуло дорогими благовониями.

      Одна наклонилась, крикнула задорно в окошко:

      – Мальчики, айда с нами в клуб!

      Михаил поспешно отодвинулся, женщина в изумлении вскинула брови, Азазель сказал поспешно:

      – Девушки, мой друг чистый метросексуал… или асексуал? Да-да, асексуал!

      Женщина заявила уверенно:

      – Я любого асексуала и даже несексуала сделаю сексуалом! Разница только в затраченном времени.

      – Я быстрее, – сказала авторитетно ее подруга. – Ты слишком по старинке, а я по науке. Парниша, пойдем, угощу тебя кофе. Плачу я, не беспокойся. Обожаю ребят, которые ломаются.

      Вторая хихикнула:

      – Это так возбуждает!

      Сзади их автомобиля нетерпеливо бибикнуло, Азазель крикнул:

      – Все-все, идем!

      Автомобиль рванулся вперед, Михаил сказал с отвращением:

      – Продажные женщины. Похоть, разврат, сластолюбие…

      – Гм, – ответил Азазель, – вообще-то прав, но в одном ошибся.

      – В чем?

      – Мир изменился, – пояснил Азазель. – Ты не слышал о безусловном базовом доходе, верно? Продажных женщин не осталось. А эти сами могут заплатить. Любительницы съема на ночь. Кто-то ищет острых ощущений, кто-то мстит мужу, кто-то развлекается…

      Михаил прошипел люто:

      – Господи, почему не уничтожишь и этот город разврата, как Содом и Гоморру?…

      Азазель хмыкнул.

      – Пришлось бы устраивать новый потоп, таких городов тысячи. Если уж точно, то других, которых ты назвал бы праведными, вообще нет.

      Михаил дернулся, посмотрел дикими глазами, но смолчал, лицо Азазеля такое, что да, говорит правду и только правду.

      – Кто тот ангел, скажешь?

      Азазель помедлил, пожал плечами.

      – Видишь ли, он успел за это время преуспеть… Открыл собственный дом моды, под его патронажем выходят новые парфюмы, изготавливаются серьги, это он придумал и ввел в моду пирсинг для мужчин.

      Михаил сказал с отвращением:

      – Отвратительно!.. Демон, понимаю, но чтоб так светлый ангел?

      – Не суди слишком строго, – сказал Азазель. – Основная масса ангелов – бессловесное стадо, как вон ты, но лучшие возмутились, когда Творец такой прекрасный мир решил отдать не нам, а человеку.

      Михаил грозно сдвинул брови:

      – Лучшие?

      – С их точки зрения, – ответил Азазель уклончиво. –