Просьба Азазеля. Гай Юлий Орловский

быть понято неверно.

      Азазель посматривал с усмешкой, дважды сам приносил чашки с кофе и печеньем, садился рядом и смачно грыз с задорным хрустом, прихлебывая кофе.

      – Ну как?… Как видишь, изменился не только образ жизни. Но это пустяки…

      – А что не пустяки? – спросил Михаил.

      – Изменилась мораль, – пояснил Азазель. – И, как тебе ни покажется невероятным, при всем этом кажущемся и показном разврате народ в целом не стал развратнее или порочнее!..

      – Врешь, – сказал Михаил убежденно.

      – Почему?

      – Я же вижу!.. Везде разврат! И презренная похоть.

      Азазель сказал лениво:

      – Думаешь, женщина в коротенькой юбочке обязательно развратна?… Да других юбок вообще нет в продаже!.. Так же и с остальным. Даже самая доступная женщина, что раньше было синонимом разврата, может быть абсолютно беспорочна.

      – Что-что?

      – Ты же в теле человека не стал человеком? И вот она не стала животным и, даже переходя из рук в руки, где ее телом пользуются как хотят, мечтает о замужестве, своем домике с садиком, детях, кухне, выпечке пирогов…

      Михаил раздраженно передернул плечами, отвечать не стал, слишком дикие вещи Азазель несет, но в обществе людей в самом деле произошло что-то более важное, чем умение строить такие громадные дома и самобеглые коляски.

      – Не мешай, – сказал он, – как сделать тише этот рев?

      – Нажимай здесь, – пояснил Азазель. – И держи до тех пор, пока не станет по ндраву. И точно так же, если нужно усилить такой нужный тебе рев… Как переключать каналы, запомнил?

      – Да.

      – Успеха, – сказал Азазель серьезно. – Не свихнись, люди очень изобретательные, а ты все еще на уровне пещерного… гм… ангела. Прости, архангела! Но разум твой свеж, хоть и дремуч.

      – Азазель!

      – Это был комплимент, – пояснил Азазель невинно. – В тебя можно влюбиться, Михаил. Ты так чист и светел, что хоть вместо люстры подвешивай или ставь в углу вместо светильника… Ладно, если что непонятное, я всегда на связи.

      Михаил спросил встревоженно:

      – Уходишь?

      – Да, по работе. Я хоть и тунеядец, но другим работу даю, а то и задаю. Если понадоблюсь срочно, скажи Сири, свяжет со мной, ты же мобильником все равно за эти шесть дней не научишься.

      Михаил окинул его придирчивым взглядом.

      – Вот так и пойдешь? Бесстыдство какое.

      – Я что, – спросил Азазель оскорбленно, – голый?… Эти штаны от Оксаны Рыбачук, у нее лучший Дом моды!.. Да и вообще…

      – Ладно, – сказал Михаил, – уже вижу. Здесь все сумасшедшие. Ночевать вернешься?… Или искать тебя по всему свету?

      – К шести вечера буду, – сообщил Азазель. – Не рухнись от телепередач. Я и то уже боюсь повреждений моей хрупкой и ранимой психики культурного и чуткого существа. Я же никогда не служил в армии, хотя на оборонку в какой-то мере работал, когда учил тех дикарей копать руду и добывать из нее металл… Надеюсь, это когда-то засчитают в плюс?… Или все же в минус?… Какое там наверху отношение к милитаризму