Несущий Свет. Андрей Валентинов

взлетел, Аскольд Феоктистович. Ваш сын улетел на нем вместе с Колей… С полковником Лебедевым. Насколько я знаю, они вышли на эту…

      – Орбиту… – тихо подсказал Богораз. – Вы сами видели запуск?

      – Да, видел.

      Перед глазами вновь встала холодная зимняя степь – и окутанная дымом серебристая стрела, медленно поднимавшаяся вверх в облаках белого пара…

      – Не понимаю… – негромко проговорил генерал. – Не понимаю…

      – А вы у господина Берга спросите, – осмелел Степа. – Я вот, чердынь-калуга, попробовал.

      – Берг… – повторил генерал. – Он позвонил мне и сообщил, что в Париж прибыл агент ВЧК, который собирает информацию о «Мономахе». Велел устранить его, то есть вас, немедленно… Но… он ведь знал, кто вы?

      Косухин даже не стал отвечать.

      – Да, – решительно кивнул Богораз. – Это уже мое дело… А вам, господин Косухин, приношу глубочайшие извинения. Надеюсь, мои офицеры не были с вами излишне… навязчивы…

      – В самый раз, господин генерал!

      Перспектива близкого знакомства с заранее припасенным мешком начала отодвигаться. И Степа решился. В конце концов, Богораз-старший показался ему ничуть не глупее своего отпрыска.

      – Только… Аскольд Феоктистович… Господин Берг не очень ошибся. Я, правда, в ВЧК не состою, но я действительно красный…

      – Что? – в серых глазах сверкнуло изумление. – Вы?! Брат полковника Лебедева? Но тогда что вы делали на Челкеле?

      – Я был комиссаром Челкеля…

      Слово было сказано. Оставалось ждать, не переоценил ли он старшего Богораза.

      – Комиссар эфирного полигона… – генерал покачал головой. – Вы хотите сказать, что красные… большевики помогали запустить «Мономах»?

      Косухину очень хотелось рубануть: «А как же!», но он предпочел все же сказать правду.

      – Не красные. Я помогал…

      Вышло несколько нескромно, но Богораз не стал уточнять.

      – Хорошо. А теперь очень коротко: когда, что, как…

      «Очень коротко» затянулось минут на десять. Генерал слушал молча, время от времени кивая.

      – Ясно, – заключил он. – А потом с Натальей Федоровной приключается эта странная болезнь, ее дядя уверяет, что пуск сорван, а все участники операции пропали без вести… Да, а что с господином Казим-беком?

      – Погиб, – коротко ответил Косухин. Перед глазами вновь встал дом на Трегубовской и ровная шеренга бойцов с голубыми свастиками на шапках…

      – Жаль Георгия! А вы не встречали господина Семирадского?..

      – Убили его, – о смерти Глеба Иннокентьевича говорить особенно не хотелось.

      – Упокой, Господи… – генерал медленно перекрестился. – Мы познакомились с Глебом еще когда он был студентом, а я – юнкером. О генерале Ирмане не спрашиваю – мне уже сообщили. Да, мы заплатили очень дорого… Постойте, Степан Иванович, но, если корабль стартовал, почему не выходит на связь Тускула?

      Степа промолчал. Отвечать было нечего.

      – Мы отвезем вас обратно, – генерал жестом указал на авто. – Вы где квартируете?..

      – Я…