Свидание на крыше. Светлана Лубенец

Арарат. Какое дело было этому Арарату до Веры, Рогачев никак не мог понять. Какое дело было до нее всем остальным уже ста пятидесяти четырем членам группы? По-настоящему эта группа нужна была одной лишь Ольге Первухиной. Даже Маринке Карпенко, которая значилась модератором, не очень.

      Вспомнив об Ольге, Алик скривился так, будто кусок ветчины, который он как-то вдруг разом стянул зубами с бутерброда, здорово протух. Он выплюнул розовое мясо прямо на тетрадь по алгебре и задумался.

      Ольга Первухина была ничего себе девчонкой: стройной, длинноногой, кареглазой. В прошлом году он даже подумывал о том, не приударить ли ему за ней. Ольга, казалось, это чувствовала и явно поощряла его особо теплыми взглядами. А в этом году ему, Алику, вдруг понравилась Вера Филимонова. Как только он увидел на линейке, посвященной Первому сентября, Верины дымчато-светлые волосы, так сразу и влюбился. Еще не в саму Веру. В волосы: густые и до того тяжелые, что ветер с трудом мог отделить от общей их массы лишь самые тонкие прядки. А потом Филимонова повернулась, и он окончательно пропал. У Веры откуда-то вдруг взялись чудные, чуть припухшие, прозрачно-розовые губы. Их сразу захотелось поцеловать. Вообще-то он, Алик Рогачев, еще никогда в жизни ничьих губ не целовал. Но ни о чьих других уже и думать не мог. Только о Вериных. Да что там губы! Она нравилась ему вся! На ней здорово сидел школьный черный пиджак. А воротничок белой блузки будто дополнительно освещал нежное лицо. В школу Вера почему-то не носила, как все девчонки, джинсы. Она меняла юбки. Одна была бежевой в крупную темно-синюю клетку, и девочка с длинными прямыми волосами до пояса казалась в ней ученицей какого-нибудь английского колледжа. Почему именно английского, Алик и сам не знал. Другая юбка Веры была черной, как пиджак, узкой и короткой. В ней она напоминала стюардессу навороченного авиалайнера. Да-да, непременно навороченного! Еще бы ей пилоточку надеть эдак набочок – и вылитая стюардесса.

      Когда Алик решился к Вере подойти, она не стала ломаться и сразу согласилась с ним прогуляться. С тех пор они гуляли каждый вечер, и он даже уже имел право нежно касаться ее розовых губ, когда вдруг все пошло прахом. Ольга Первухина однажды остановила его на улице возле книжного магазина, где он купил себе пособие по информатике, и спросила в лоб:

      – Что у тебя с Филимоновой?

      Алик решил, что отвечать Ольге он вовсе не обязан, а потому резко и даже насмешливо спросил:

      – Тебе-то какое дело?

      Ох, не надо было ему так язвительно улыбаться и снисходительно кривить губы. Но кто ж знал, что случится дальше! А дальше уже не менее язвительно улыбнулась Первухина и сказала:

      – Честно говоря, до Верки мне нет никакого дела! А вот до тебя есть!

      – В смысле? – только и смог тогда вымолвить Алик.

      – А в том смысле, что ты мне нравишься! И я тебе в прошлом году тоже нравилась! Разве нет?

      Алик и хотел бы сказать, что это не так, но ведь она ему действительно нравилась. Его небольшой заминки с ответом было достаточно для того, чтобы Ольга опять начала наступление:

      – Ага! Молчишь! Конечно, нравилась! Я это