Механика Небесных Врат. Роман Афанасьев

по городу всего за две марки. Главные достопримечательности и…

      – Стой, – сказал Штайн.

      Бородатый детина послушно замолчал. Инженер достал из кармана свой хронометр. Он показывал двадцать минут седьмого – утро. Раннее утро. Пожалуй, перед визитом к магистру надо привести себя в порядок, поразмыслить над будущей беседой. И дать магистру выспаться.

      – Гостиница поближе к центру, приличная, но не дорогая, – быстро сказал Конрад.

      – Одна марка, – извозчик разочарованно вздохнул. – Извольте следовать за мной, господин механикус.

      Он потянулся к чемодану, но Конрад сам взялся за мягкую рукоять. Извозчик вздохнул еще печальнее и побрел прочь. Штайн следовал за ним, пытаясь не отстать. Все было хорошо, на первый взгляд. Визит в Магиструм начался весьма успешно. Но неприятное чувство тревоги, предчувствие близких неприятностей – не отступало.

      Конрад поежился, ему казалось, что пронзительные глаза Риппера Нила все еще смотрят на него. И самое неприятное – Конрад был уверен, что так оно и есть на самом деле.

* * *

      Ридус проснулся в превосходном настроении. Сладко потянулся, с наслаждением разметал чистое белье постели и уставился в потолок. В комнате царил полумрак, но Ланье чувствовал – там, за окнами, уже всходило солнце. Сырость, давящая на грудь ночью, отступила. Дышалось легко и свободно. Ридус выспался, был сыт и согрет. Давно уже ему не доводилось чувствовать себя столь хорошо. Да и в душе после ночи сохранилась странная радость, словно ему приснился хороший сон, который хоть и забылся, но оставил после себя чудесное настроение.

      Зевнув, магистр сел на кровати. Спустил ноги на мягкий ковер, устилавший всю комнату, выделенную гостю любезной хозяйкой пансионата. Она была не велика – меньше его лаборатории. Но здесь были стол, газовое освещение, мягкая постель и даже кресла для гостей. Все, что нужно для работы. Белье всегда чистое, а ночная рубашка мягкая, словно пух. Ридус вновь с наслаждением потянулся, разминая спину. Впервые за все время работы в Магиструме ему захотелось забраться обратно в постель, чтобы досмотреть тот чудесный сон о великих делах и открытиях.

      Лязгнув зубами, Ланье захлопнул рот и прижал ладонь к груди, чувствуя, как сердце пустилось в галоп. Это не сон. Он вспомнил.

      Вскочив с кровати, Ридус ринулся к столу, отшвырнул в сторону мешавший стул и склонился над огромным чертежом, разложенным на столешнице. Протянул руку, медленно провел пальцем по шершавой бумаге, напоминавшей ткань. Все так и есть. За ночь он никуда не делся, не исчез, не растаял в воздухе, как зыбкое сновидение.

      Глубоко вздохнув, Ланье усилием воли поборол первый порыв. Медленно отступив от стола, не решаясь выпустить заветный чертеж из поля зрения, он стянул ночной колпак. Потом рубаху. Бросил все это в угол у медной раковины рукомойника. Отвернувшись, быстро открыл вентиль для воды, сделанный в виде львиной лапы, и подставил руки под тонкую струйку едва теплой воды. Наскоро умывшись и обтеревшись