Последний дон. Марио Пьюзо

уродливыми лишь благодаря детской свежести и невинности. Таланты отца к ней не перешли. Однако девочку отличали присущие матери любовь к книгам, музыке и театру, а также душевная мягкость. И ничуть не удивительно, что Кросс тяготел к отцу, а Клавдия – к матери.

      В течение одиннадцати лет, пока семья Де Лены не распалась, все шло очень хорошо. Пиппи окончательно утвердился в Лас-Вегасе в качестве Bruglione, сборщика денег для отеля «Занаду», и продолжал служить Молотом Клерикуцио. Он разбогател, жил на широкую ногу, хотя, следуя указанию дона, и не выставлял свое богатство напоказ. Пил, играл в казино, танцевал с женой, возился со своими детьми и пытался подготовить их к вступлению во взрослую жизнь.

      Привыкнув смотреть в лицо опасности, он научился жить, заглядывая вперед, и это стало одной из причин его успеха. Он заранее предвидел момент, когда Кросс из мальчишки превратится в мужчину, и хотел, чтобы этот мужчина стал его союзником. А может, просто хотел иметь рядом с собой хотя бы одну живую душу, которой мог бы полностью доверять.

      Поэтому он с детства готовил Кросса к будущей жизни. Учил его секретам азартных игр, брал с собой на обеды к Гронвельту, чтобы мальчик слушал истории о бесчисленных способах обмануть казино. Все они начинались одними и теми же словами. «Каждую ночь, – говорил Гронвельт, – миллионы человек лежат без сна, ломая головы над тем, как бы надуть мое казино».

      Пиппи брал Кросса на охоту, учил свежевать и потрошить убитую дичь, чтобы парень привык к запаху крови и виду своих окровавленных рук. Он заставил Кросса учиться боксу, чтобы тот узнал, что такое боль, обучал его стрелять и заботиться об оружии – за исключением, разумеется, гарроты. В конце концов, это просто его личная слабость, а в нынешние времена толку от удавки маловато. Кроме того, было бы сложно объяснить матери мальчика, что это за странная веревка.

      Семье Клерикуцио принадлежала большая охотничья хижина в горах Невады, и Пиппи с семьей часто ездил туда отдыхать. Он брал детей на охоту, а Налин тем временем сидела в теплом доме, углубившись в свои книги. Кроссу нередко удавалось подстрелить волка, оленя, а порой даже пуму или медведя, что говорило о его способностях, об умении чувствовать оружие и обращаться с ним, проявляя при этом должную осмотрительность. В минуты опасности он сохранял абсолютное спокойствие, не морщился, когда приходилось запускать руки по локоть в окровавленные внутренности. Отсекая конечности и головы убитых зверей, снимая с них шкуры, он ни разу не пожаловался.

      Клавдия не выказывала подобных доблестей – морщилась при стрельбе, а когда свежевали оленя, ее стошнило. После пары таких походов она наотрез отказалась покидать хижину и с тех пор проводила время с матерью, читая вместе или прогуливаясь вдоль бежавшего неподалеку ручья. Клавдия отказывалась даже ловить рыбу, потому что не могла заставить себя вонзить стальной крючок в живого червяка.

      Тогда Пиппи сосредоточил внимание на сыне. Научил мальчика основам правильного