Пир горой. Дмитрий Мамин-Сибиряк

сгною… запорю!.. И отвечать не буду!

      – Руки коротки, – спокойно ответил Капитон. – Не крепостной я тебе дался.

      Нужно было видеть старика Мелкозерова в этот момент. Он весь побледнел, затрясся и со сжатыми кулаками бросился к Капитону. Трудно сказать, что произошло бы тут, если бы Егор Иваныч не загородил дороги. Гнев старика целиком обрушился на непрошеного заступника.

      – Ты… ты… ты Иуда! – задыхавшимся голосом повторял Мелкозеров, позабывая о лежавшем на полу Капитоне. – Ты продал меня… Старая-то хлеб-соль забывается! Иуда…

      Мелкозеров затопал ногами, зашипел и даже замахнулся кулаком на Егора Иваныча.

      – Я все знаю… – уже хрипел он. – Да, все… Стакался ты со скитницами и обходишь теперь слепого дурака!

      – Никого я не обходил, Лаврентий Тарасыч, – слегка дрогнувшим голосом ответил Егор Иваныч. – Тебе вот я сорок лет прослужил верой и правдой, а не имею сорока грошей. Больше не могу… Не о себе говорю, а о дочери Аннушке… Об ней пора позаботиться. Не хочу ее нищей оставлять.

      Мелкозеров даже отшатнулся от верного слуги, посмотрел на лежавшего на полу Капитона и потом проговорил, указывая на него:

      – Ты сговорился с ним… Может, вместе собрались убить меня? А?!

      – Зачем убивать… А только, Лаврентий Тарасыч, больше я тебе не слуга. Будет…

      Это была настоящая живая картина. Центр занимал лежавший на полу Капитон, могучий мужчина с окладистой темной бородой, около него стоял Егор Иваныч, немного откинув назад свою седую голову, а против них бегал Мелкозеров – высокий плечистый мужчина с крутым лбом, огневыми темными глазами и бородкой клинышком. Все они были одеты по-домашнему, в раскольничьи полукафтанья, в русские рубахи-косоворотки и в смазные сапоги.

      – Сорок лет тебе я прослужил, Лаврентий Тарасыч, а теперь пора и о себе позаботиться, – продолжал Егор Иваныч. – Всякому своя рубашка к телу ближе…

      Капитон в этот момент поднялся и проговорил всего одну фразу:

      – И я тоже…

      Мелкозеров посмотрел на обоих и сказал всего одно слово:

      – Вон!..

      Вся контора замерла, ожидая, какую штуку выкинет Капитон, но он только посмотрел на дядю и отвернулся.

      Егор Иваныч и Капитон вместе вышли на крыльцо. Они молча прошли двор и остановились у ворот. Капитон снял шляпу, поправил кудрявые волосы, по-раскольничьи подстриженные в скобку, и, погрозив кулаком в окно конторы, проворчал:

      – Погоди, идол, я до тебя доберусь!..

      Егор Иваныч взял его под руку и повел под гору, – мелкозеровский дом стоял на горе. Они молча прошли пол-улицы, а потом старик заговорил:

      – Ну, Капитон, теперь мы с тобой на одном положении. Осенью по первопутку я выезжаю с партией в тайгу.

      – Слышал…

      – Ежели хочешь, поедем вместе.

      – На густомесовские деньги?

      – Уж это не твое дело. Попытаем счастья…

      Старик боялся услышать в ответ Капитоново «не хочу», но Капитон только тряхнул головой и молча протянул руку.

      – Э, где наша не пропадало, Егор