Укрой меня от замыслов коварных. Василий Головачев

засмеялся.

      – Не надо показывать быку красную тряпку. Мы проиграли, и он рвёт и мечет.

      – Жаль, отдохнули бы пару дней.

      – Ты одна с ним летишь, с художником? – осторожно поинтересовался Волеслав. – Или с компанией?

      – Не знаю ещё, – беззаботно ответила девушка. – Если Машка не согласится, полечу одна.

      – Тогда приятного времяпровождения, – пожелал расстроившийся Волеслав и выключил мобильный.

      Посидел на диванчике в гостиной, испытывая неприятное чувство ненужности, с трудом преодолел приступ ревности и решил больше Виолетте не звонить. Если она не понимала очевидных вещей, собираясь лететь в Финляндию с незнакомым художником «писать пейзажи», то встречаться с ней не стоило. Она слишком легко относилась к жизни и не считала себя связанной никакими условностями.

      Вспомнилось давнее высказывание юмориста: как много девушек хороших, но тянет что-то на плохих.

      Волеслав усмехнулся. С подругами ему действительно не везло. Те, кому он нравился, не нравились ему. Те, кого он обожал, его не жаловали.

      Появилось желание позвонить Роме Волкову и «поплакаться в жилетку».

      Рома был старше его на пятнадцать лет, закончил физфак МГУ, защитил диссертацию и работал сейчас в оптико-механической лаборатории, будучи специалистом по резонансно-волновым процессам. Кроме того, он занимался эзотерикой, был, по его словам, посвящённым в дела какого-то эзотерического сообщества и экстрасенсом. Волеслав звал его висвом – видящим суть вещей, хотя Роман предпочитал свои способности не демонстрировать. И при этом он действительно мгновенно разбирался в людях и видел все их болячки. К примеру, у Волеслава он вылечил намечавшуюся экстрасистолу, хотя всего-навсего, по его словам, «выправил энергетику» организма.

      Они и познакомились через приятеля Тимошенко, когда тот позвал волейболиста к экстрасенсу. Кстати, Роман не приветствовал, когда его называли экстрасенсом.

      – Извини, висв, – пробормотал Волеслав, набирая номер Волкова.

      – Слушаю, – раздался в трубке густой баритон.

      Волеслав невольно подтянулся: столько спокойствия и основательной уверенности нёс голос Романа. Воля и сам был очень спокойным человеком, но до Волкова ему было далеко.

      – Евлампиевич, это я. Не откажешь встретиться?

      – Когда? – последовал вопрос.

      – Да хоть сейчас.

      – Через час тебя устроит?

      – Вполне. Если хочешь, приезжай ко мне.

      – Уж лучше вы к нам, – хмыкнул Роман. – Жду в восемь.

      – Хорошо.

      Волеслав бросил трубку на диван, глянул на часы и начал собираться.

      Роман жил на Беговой, недалеко от метро, поэтому к нему можно было ехать и общественным транспортом. Но Волеслав уже четыре года не ездил на метро, предпочитая свою синюю «Ауди», и во дворе дома Волкова появился без пяти минут восемь. Поднялся на шестнадцатый этаж, толкнул дверь.

      Дверь была открыта. Хозяин запирал её на замок