Корабль людоедов. Сергей Зверев

островок, – процедил старший лейтенант. – И народец тут странный. Взять хоть этого Фармера. Профессор – и вдруг тюремный начальник! Разве такое может быть? – удивился он.

      – Да. Например, профессор Менгеле из Освенцима, – ответил Марконя.

      – Нет, серьезно. Странно это, господа, – негромко проговорил Кэп. – Не менее странно, чем наша сборная команда. Кубинский катер, американская тюрьма, русский спецназ. И, кажется, имеется кто-то еще, о ком мы пока не знаем.

      Тем временем из столовой показались и кубинцы. Впереди – команданте Фидель, за ним – помощник Лопес, а следом – вся дюжина матросов. К командиру катера со стороны причала подбежал местный техник и доложил:

      – Катер заправлен, можете отправляться.

      Кэп, не доверяя себе, пересчитал кубинцев, потом посмотрел на Фиделя:

      – А вы что, так всей кучей на обед ходили? И вахтенных не оставляли?

      – Зачем? – пожал тот плечами. – Обедать в две смены у нас нет времени. Нужно быстрее двигаться обратно.

      Кэп неуверенно покачал головой:

      – Ну, не знаю. Вообще-то, так положено.

      Кубинский командир беспечно махнул рукой.

      – Ерунда, не первый год в море ходим. Боитесь, что они что-то украли или сломали?

      И весело улыбнулся ослепительно-белыми зубами. Становилось понятно, почему капитан третьего ранга командует торпедным катером и возит заключенных.

      Обратно они шли с крейсерской скоростью, не превышавшей восемнадцати узлов. Смеркалось. Поручика снова не отпускало гнетущее состояние, словно ожидание какой-то беды. Он устроился на носу катера, рядом с носовой пулеметной установкой. Неожиданно до него донесся голос впередсмотрящего. Поручик повернулся к унтер-офицеру Лопесу, который хорошо понимал по-русски и служил переводчиком.

      – Что он говорит?

      – Впереди по правому борту неподвижное судно, – пояснил тот. – У них поднят сигнал «Терплю бедствие». Возможно, напоролся на Акулью банку – это мель, она у нас по левому борту осталась.

      – Сходим посмотрим? – предложил Поручик. – Все какое-то развлечение.

      – Это наша прямая обязанность, – серьезно заявил команданте Фидель.

      А еще говорят, что у кубинцев развито чувство юмора.

      Сигнал бедствия подавал небольшой рыболовный траулер. На палубе никого не было видно.

      – Я же говорю – Бермудский треугольник, – зевнул Дед. – Тут такое сплошь и рядом. Брошенные суда, корабли-призраки.

      Малыш приуныл. При росте «без десяти два», то есть метр девяносто, и весе под центнер он отличался наивностью и всерьез воспринимал всякие суеверия, которыми его наперебой пугали бессовестные старшие товарищи. Он не страшился ни вражеских боевых пловцов, ни морских хищников, ни рискованных погружений. А вот призраков и прочей чертовщины по-детски побаивался. Особенно в темное время суток.

      Сейчас ему очень хотелось остаться на катере, но Кэп безапелляционно заявил, как отрезал:

      – Поручик, остаешься на вахте, остальные в десант, за