Илиада. Гомер

прозванием палиценосца,

      Данным ему от мужей и от жен, опоясаньем красных:

140

      Мощный, не луком тугим, не копьем длиннотенным сражался,

      Он булавою железной ряды разрывал сопротивных.

      Оного храбрый Ликург одолел, но не силой – коварством,

      В тесном проходе; не мог он себя булавой и железной

      Спасть от смерти: Ликург, на дороге его упредивши,

145

      В чрево копьем поразил, и об дол он ударился тылом.

      Снял победитель оружия, дар душегубца Арея;

      После и сам их носил, выходя на Ареевы споры.

      Но, когда обессилел герой, состаревшийся в доме,

      Отдал тяжелый доспех Эревфальону, ратному другу:

150

      Сими доспехами гордый, выкрикивал всех он храбрейших;

      Все трепетали, страшились, никто не отважился выйти.

      Вспыхнуло сердце во мне, на свою уповая отвагу,

      С гордым сразиться, хотя между сверстников был я и младший.

      Я с ним сразился, – и мне торжество даровала Афина!

155

      Большего всех и сильнейшего всех я убил человека!

      В прахе лежал он, огромный, сюда и туда распростертый.

      Если бы так я был млад и не чувствовал немощи в силах,

      Скоро противника встретил бы шлемом сверкающий Гектор!

      В вашем же воинстве сколько ни есть храбрейших данаев,

160

      Сердцем никто не пылает противником Гектору выйти!”

      Так их старец стыдил, – и мгновенно воспрянули девять:

      Первый воздвигся Атрид, повелитель мужей Агамемнон;

      После воспрянул Тидид Диомед, воеватель могучий;

      Оба Аякса вожди, облеченные бурною силой;

165

      Дерзостный Идоменей и его совоинственник грозный,

      Вождь Мерион, человеков губителю равный, Арею;

      После герой Эврипил, блистательный сын Эвемона;

      Вслед Андремонид Фоас и за ним Одиссей знаменитый.

      Столько восстало их, жаждущих с Гектором славным сразиться.

170

      Слово опять обратил к ним Нестор, конник геренский:

      “Жребии бросим, друзья, и которого жребий назначит,

      Тот, несомненно, я верю, возрадует души ахеян

      И не менее радостен будет и сам, коль спасенный

      Выйдет из пламенной битвы и страшного единоборства”.

175

      Так произнес он, – и каждый, наметивши собственный жребий,

      Бросил в медный шелом Агамемнона, сына Атрея.

      Рати молились и длани к бессмертным горе воздевали;

      Так не один говорил, на пространное небо взирая:

      “Даруй, о Зевс! да падет на Аякса, или Диомеда,

180

      Иль на царя самого многозлатой Микены, Атрида”.

      Так говорили, – а Нестор шелом сотрясал пред собраньем;

      Вылетел жребий из шлема, данаями всеми желанный,

      Жребий Аякса; и вестник, понесши кругом по собранью,