Вигнолийский замок. Даниил Аксенов

одна пегая кобылка даже встала на дыбы.

      Вслед за всадниками выкатилась карета с красным баронским гербом, на котором орел, по моему мнению, похожий на курицу, сжимал лапами широкий и явно бутафорский меч.

      Лошади успокоились, и почему-то все замерло. Немая сцена длилась несколько секунд. Потом какой-то храбрый балбес, находящийся справа от кареты, замахнулся копьем на одного из моих воинов. То ли у арбалетчиков не выдержали нервы, то ли они просто искали предлог для драки, но балбес упал, получив сразу три болта. Досталось и другим: из пятерых всадников сопровождения выжил лишь самый разодетый. Роскошный фиолетовый плащ с золотым шитьем спас его. Мои люди явно не хотели выслушивать упреки в том, что их действия оставили нас без выкупа за богатого пленного.

      Я на секунду снова задумался об арбалетах. Они, конечно, хороши, когда находятся в правильных руках, но проблема в том, что часто эти руки совсем неправильные. Мои доспехи не могли выдержать прямой удар из качественного арбалета, несмотря на все старания кузнеца. Это меня волновало и стимулировало к поиску доспехов получше.

      Между тем, когда солдаты стаскивали на землю пленника в фиолетовом плаще и кучера в драном тулупе, Никер подошел к карете и распахнул резную дверцу. Как только поэт заглянул внутрь, его глаза расширились, и он сделал движение, будто хотел снова закрыть дверцу, чтобы не видеть того, что было там, в глубине кареты.

      – Что ты нашел, Никер? – с любопытством спросил я, подходя поближе.

      – Да вот, полюбуйся, Арт! – поэт очертил рукой полукруг, словно приглашая меня внутрь.

      Я в карету не полез, а просто заглянул.

      Там, утопая в розовых подушках, сидела девушка, симпатичная блондинка, одетая в белое, расшитое жемчугом платье. В ее руках дрожало вышивание: тот самый герб Праста, похожий на курицу.

      – У нас скоро будет не замок, а женская тюрьма, – Никер высказал мои собственные мысли.

      – Вы кто, миледи? – поинтересовался я, пытаясь придать голосу доброжелательность.

      Девушка шевельнулась. Ее серые глаза перескакивали то на Никера, то на меня.

      – Эмилия… из рода Гуфье, – запинаясь, произнесла девушка.

      – Старинный род, – тоном знатока отметил Никер. Я сухо кивнул девушке, что отдаленно напоминало вежливый поклон. Брови поэта устремились к волосам от удивления.

      – Миледи, чрезвычайно польщен знакомством, восхищен вашей красотой и… как там дальше, Никер?

      – Готов ко всяческим услугам, – подсказал поэт, пораженный моей несравненной вежливостью.

      – Ну да… польщен, восхищен, готов… и так далее, – я откашлялся. – Эмилия, а что вы, собственно, делаете здесь, в карете этого мерзавца Праста?

      Девушка потупилась, но я решил не давить, а вести себя как можно мягче. Ведь эта Эмилия не сжигала мою деревню и не пыталась отравить весь замок.

      Через несколько минут мы с Никером все-таки установили истину. Оказывается, Праст решил