Муж для дочери Карабаса. Наталия Миронина

принялся объяснять Леонид, – я не хотел, я отказывался. Но они на меня навалились. Васса Федоровна книжки тебе свои хочет показать. У нее уже их штук пять вышло. А дядю Костю вы знаете – с ним спорить невозможно!

      – Еще бы мне не знать дядю Костю! Я же помню, как он все двери перевесил на нашей даче. Видите ли, он счел неудобным то, как они висели прежде, – рассмеялась Мария Петровна.

      – Папа, давай, собирайся. Посмотрите, как они живут. И потом, вы же понимаете, ему похвастаться хочется. Видимо, некому из старых знакомых пыль в глаза пускать.

      – Сомнительное удовольствие, – проворчал отец, но все же полез за выходными брюками.

      Встречала их Ольга. Мария Петровна даже прослезилась, увидев ее.

      – Как же ты изменилась! Ты совсем другая!

      – Какая? – обняв Марию Петровну, спросила Ольга.

      – Взрослая. Очень взрослая. Даже страшно, что у нас такие большие дети. – Мария Петровна оглянулась и привлекла сына к себе. Так, втроем, они пошли к дому.

      Васса Федоровна тоже всплакнула, ужасно разозлив Мезенцева:

      – Слушайте, в одном городе живете! Вам что, трудно встретиться? Чего рыдать сейчас, словно потеряли друг друга! Слушай, Сергей, ну их, пошли ко мне, потолкуем, коньячку выпьем, – обратился Мезенцев к Хитрову-старшему, и они направились в кабинет.

      – Вот как хорошо, что ты родителей привез! Для них же та дача – это вся жизнь! И вспомнить есть что, и поглядеть друг на друга. Ты знаешь, мои тоскуют по твоим. Я это поняла, – улучив минуту, сказала Ольга.

      – Да? Мои тоже, – ответил Леонид, но сам задумался, а видел ли он признаки этой дружеской тоски у родителей. Иногда они вспоминали старое время, когда жили бок о бок. Но никто в доме не произносил: «Давайте позвоним Мезенцевым!» или «Давайте их пригласим!»

      – Но все же проблемы есть, – продолжая разговор, сказала Ольга.

      – Какие? – не понял Леонид.

      – Понимаешь, мне всегда казалось, что твои родители боятся выглядеть навязчивыми. Они боятся быть в тягость и что их неправильно поймут. Они у тебя очень гордые. Ты понял меня? – Ольга посмотрела на Леонида.

      – Я понял тебя. Речь идет о том, что твоим удалось стать обеспеченными. А мои…

      – А твои родители выбрали иной образ жизни. Я об этом, – спокойно сказала Ольга.

      – Как-то сразу безысходностью повеяло, – вздохнул Леонид. – Ситуация ведь не переменится уже.

      – Вот и я об этом. А мои боятся, что твои будут насмешничать. Или даже осуждать.

      – Они тебе говорили об этом? – напрягся Леонид.

      – Что ты! Отец не то что вслух не скажет, он даже не подумает так. Но его поведение говорит об этом.

      – Ты наблюдательна.

      – Мне всегда хотелось, чтобы они дружили, – призналась Ольга.

      Леонид с удивлением посмотрел на нее. Так откровенно и так просто она сказала о том, что слегка мучило его, когда они ехали сюда. Разница в положении была очевидной и только очень свободные от условностей люди не обратили на эту разницу внимания.

      …Обед прошел замечательно.