другие!» Ей не нужны были другие. Ей нужны были эти, «кем-то жёванные». Он совсем Сашку не понимал. Какую жалость она могла испытывать к человеку, хранящему от неё деньги в сейфе? От неё, Сашки, которая с детства приучена
не брать ничего без спросу. Не только у чужих, но и у своих.
Особенно у своих. Но какой же он свой, если он орёт на неё из-за дыры в двери, вместо того, чтобы… А если бы те мужики вызвали милицию? И она не смогла бы доказать, что
своя в этом доме? Но ведь она вовсе не своя в
том доме. Тот дом – его. Хотя построен он на деньги, полученные от продажи Сашкиной квартиры. И документы, подтверждающие тот факт, что дом целиком и полностью – его, лежат в сейфе. А она – просто посторонняя женщина. С другой фамилией, прописанная по другому адресу. Где она так никогда и не была. Кажется, там, где Сашка прописана, проживает какая-то бездетная троюродная тётушка-бабушка мужа. Он долго мучился, кого туда прописать. Прописаться самому? Тогда его дом станет не домом, а дачей. А дачу в таком районе могут и отобрать нынче, дыра в законе найдётся. Прописать в доме Сашку? Нет, бюрократия момента определялась необходимостью проживания в доме именно собственника, не прикажете же на Сашку дом переоформлять! Квартира троюродной тётушки-бабушки давным-давно была приватизирована, но отчего-то Сашка оставалась прописанной именно там. «Какая разница? Мы и так живём под одной крышей. С каких это пор тебя стали интересовать такие вопросы? Что за новости?» Вот так вот. Под одной крышей. Соседи. В лучшем случае. В худшем – бедная родственница-приживалка, бессовестно пользующаяся невероятной щедростью. А что совместные фотографии на стенах – так это просто не заметные в своей привычности пятна. Нет, ей не за что его жалеть. И не о чем. Он – муж – герой не Сашкиного романа. Ему нужна женщина-калькулятор, а не женщина-чувство. Только такая с ним и «совладает». Только такую он и сможет уважать. «Уважение – немаловажная составляющая прочных и долгосрочных отношений». Она сама не раз втолковывала это своим клиентам. Мужу нужен равноправный партнёр, а не беззащитная психованная бестолковая Сашка.
– …Ещё ты говорила, что я такой же мелкий, как упаковочная стружка. И такой же надоедливый, как хлебные крошки на простынях. Пока не вытряхнешь – не уснёшь. И что стряхивать – полумера. Можно только содрать с постели и вытряхнуть на улице. Иначе – всё.
– Да? Я всё это, наконец, тебе сказала? – Сашка рассмеялась. – Жаль, что я этого не помню. Правда, жаль. А что ты мне отвечал?
– Ты издеваешься?! Александра, немедленно скажи, где ты, я приеду! Звонили с твоей работы. Я сказал, что ты заболела.
– Как ты благороден! Спасибо! Не надо за мной приезжать, дорогой. Я очень хотела, чтобы ты приехал, когда у меня в замке застрял ключ. Потом я хотела, чтобы ты подтвердил, что я твоя жена, но абонент был временно недоступен. Ещё позже я хотела, чтобы ты не орал на меня из-за того, что я ничего не могу решить самостоятельно. Когда я царапнула крыло машины, я не хотела слышать: «Идиотка! Ты что, дерево не заметила? Оно, что, карликовое?! Всё! Хрен с
