Алмазная реальность. Виктор Бурцев

шлюх, наркодилеров, наемников и прочего человеческого мусора, который всегда скапливается там, где воюют.

      Вот только до Нкхата Бэй нам так же далеко, как и до неба. До неба даже ближе.

      Некстати вспомнилось, как в подготовительном лагере армии Анголы пьяный капитан-инструктор сказал мне:

      – Когда вы окажетесь в районе Камбулацици, обязательно выщелкнете один патрон из обоймы. Он вам очень пригодится… Дело в том, что тамошние племена приноровились жрать пленных живьем… Достижения современной медицины! Там целые бараки таких вот… объедков. И все живы, правда не скажу, чтобы здоровы. Ха-ха-ха…

      Капитан был уже пьян, но продолжал прикладываться к бутылке. Питье в него уже не лезло, а он все пил, пил, пил… Ноги отказывались держать тело, желудок выворачивался наизнанку, а капитан все накачивался дешевым пойлом.

      Когда я видел его в последний раз, он, раскачиваясь, стоял в очереди за новой бутылкой синтетической мексиканской текилы. И плакал…

      Ирония судьбы заключалась в том, что именно на Камбулацици мы и идем. Точнее, должны идти, если я что-то понимаю в ориентировании на местности. Оттуда можно будет добраться до Чипока, малавийского порта на озере Ньяса…

      Я тяжело вздохнул. Все это верно только в том случае, если тот жалкий кусок пластика, который мы считаем картой, не врет, а мое знание местности не подводит меня.

      – Живей! – Мой крик поднимается куда-то вверх, к палящему солнцу, и падает оттуда на головы моих людей. – Живей…

      Сколько их осталось?

      Я присмотрелся к жалкой группе, бредущей по песку. От отряда осталось пятнадцать человек, считая меня, Абе и арестованного сержанта, который плетется в арьергарде, сопровождаемый двумя молчаливыми немцами. Не густо, некого даже вперед послать…

      Мы продрались сквозь кусты и начали подъем на пологий склон холма, густо поросшего ржавой растительностью с зелеными, еще не выцветшими проплешинами. На вершине виднелась небольшая рощица. Место для привала.

      Склон. Последние метры… Вершина. Несколько деревьев и три больших камня, здоровенных куска гранита.

      Я еще успел порадоваться, что ветер дует нам в спину… Дурак.

      Оказалось, что деревья растут довольно густо, и на плато, которое образовывала вершина холма, расположилась целая роща. Привыкшие к яркому солнцу саванны глаза не позволяли увидеть что-либо в тени. Прохладная темнота…

      Я не чувствовал опасности. Ее и не должно было быть. В тылу у противника. В области, где и в лучшие-то годы плотность населения составляла от двух до десяти человек на квадратный километр.

      Все началось, когда последний солдат, кстати, это был мой сержант, вошел в тень.

      Казалось, пули посыпались сверху, как перезрелые кокосы с пальмы. Наверху оглушительно загрохотало, посыпались срезанные ветки деревьев, листья, мусор… Кто-то закричал, как заяц.

      Передо мной, метрах в пяти, земля вздыбилась, брызнула огнем, горячим дымом и осколками…

      – Назад! Все назад! – закричал я, перекрывая грохот автоматов,