Единственная моя. Галина Романова

Снежанна.

      – То есть?

      Бойцов играл дурачка, хотя прекрасно понимал, что дядя этот возле других машин вряд ли терся. Но надо же было разговорить девчонку, чтобы она вспоминала, вспоминала все детали, кажущиеся ей незначительными.

      – Там сновали какие-то мужики с канистрами, но этого я не видела рядом с ними точно.

      – А вы так хорошо лицо его рассмотрели или?..

      – А я видела, – перебила она его сердито, – что те трое или четверо мужиков были в куртках каких-то темных. А этот был в спецовке.

      – Какой спецовке? Цвет помните?

      – Ну… Темная такая ватная куртка, с какой-то яркой надписью на спине. Во всю спину: что-то там дор… или рем… или строй. Что-то типа того, я не вчитывалась.

      – Итак, человек тот к группе торговцев никакого отношения не имел. Я вас правильно понял? Он особняком работал?

      – Да, я его с теми мужчинами рядом не видела. Он как-то прямо у самой машины появился и…

      – Итак, он действовал вполне самостоятельно и был один, без сообщников? – перебил ее Бойцов.

      – Я не знаю, был ли он один! – снова возмутилась Снежанна. – Вы меня путаете, Дмитрий Степанович! Он просто возник с канистрой у машины, залез в салон, потом вылез с той же канистрой и ушел, не оглядываясь.

      – Куда ушел? К следующей машине?

      – Нет, он совсем ушел куда-то. Да и поехали мы сразу почти, как он вылез.

      – А вам не показалось странным, что он полез в салон с канистрой? – вдруг спросил Бойцов.

      – А почему мне это должно было показаться странным? – удивилась Снежанна.

      И тут же вспомнила, что никто из предприимчивых торговцев вообще в машину не лез. Они подходили к водительской двери, осторожно стучали по стеклу, дожидались ответа и потом уже действовали по обстановке. Либо переходили к следующей машине, либо, взяв деньги, направлялись к баку и выливали содержимое канистры туда.

      – А ведь точно… – пробормотала она и рассказала Бойцову, как все было. – Но мне это только сейчас кажется странным, тогда на это наверняка никто не обратил внимания. Все нервничали и стремились поскорее вырваться из этого плена.

      – Замечательно, – вполголоса обронил Бойцов, не переставая печатать. – Изобретательно, ничего не скажешь… Лица его вы не рассмотрели? Цвет волос, глаз?

      – О чем вы? Конечно, нет! Шапка на глазах низко, какие волосы? Лицо он ко мне и не поворачивал. А что случилось, Дмитрий Степанович? Что сделал тот человек, который был с канистрой?

      – В спецовке? С длинным названием то ли дор… то ли рем… то ли строй… то ли все, вместе взятое?

      – Да.

      – Предположительно, он убил Сырникова Владимира Анатольевича. Если, конечно же, тот не был мертв до того, как этот мужчина к нему залез в салон.

      – Не был он мертв. Точно не был, – задумалась Снежанна.

      – Откуда такая уверенность?

      – Потому что… Потому что этот дядя, который был в джипе… – снова принялась она вспоминать, – он перед тем, как тот с канистрой к нему полез, опускал водительское стекло и рукой в перчатке стряхивал