Крокодилий сторож. Катрине Энгберг

словно специально собирала вокруг себя отвергнутых возлюбленных. Казалось, она вечно бродила с хором плакальщиков за спиной…

      Каролина откинула голову и выправила длинные волосы из-под платка.

      – А не мог ли кто-нибудь из отвергнутых поклонников захотеть ей отомстить?

      – Подумать только, она мертва, я не верю в это, не верю. – Каролина снова заплакала. – Моя Юлия. Этого не может быть. – Она спрятала лицо в руки и сидела так некоторое время, прежде чем ответить. – Ну нет, я не думаю, что вам стоит такое предполагать. Юлия всегда встречалась с такими безобидными «овощами», которые и мухи бы не обидели.

      – Вы в курсе отношений Юлии и Кристофера? – Он внимательно следил за ее лицом, но никакой особенной реакции не последовало.

      – Да, конечно, но тут ведь ничего такого не было. Он ботан и слишком чудной для Юлии. Юнец и чересчур тощий, понимаете?

      Йеппе криво усмехнулся.

      – То есть, он был больше увлечен ею, чем она им?

      Каролина красноречиво взглянула на него из-под поднятых бровей.

      – Он был совершенно без ума от нее, ботан несчастный! Сочинял для нее музыку и звонил среди ночи. Юлия не могла такого терпеть. Мы пытались свести ее с одним чуваком из группы.

      – «Мы»?

      – Мы с Даниэлем, моим парнем. Мы выросли вместе, все втроем учились в одном классе, а она ведь была новенькая в городе, так что мы ей все показывали и так далее. Три мушкетера. – Голос ее немного дрогнул, но, откашлявшись, она продолжила. – Даниэль тоже из чуток тюкнутой семейки, так что они с Юлией частенько вели долгие беседы за красным вином о братишках-сестренках, о мачехах.

      – А Юлия из тюкнутой семьи?

      Снова эти брови. Всей своей мимикой она сказала «Уф», потом начала рассказывать.

      – Значит, так, мать ведь у нее умерла от рака, когда мы были еще маленькими. Ужасно, правда? А ее отца вы видели?

      – Вы можете сказать, что отец Юлии ее любил?

      – Он ее до жути боготворил! Юлия даже не выдерживала. – Она кривлялась, коверкая слова. – Он возвел ее на пьедестал, но никогда не относился к ней как к взрослой. Болван!

      У Йеппе в кармане загудел телефон. Наверное, опять журналисты, или господин Стендер выклянчил у кого-то его мобильный номер. Пускай обождут.

      – А что насчет татуировок Юлии? Что вы о них знаете?

      – Я ходила с ней, когда она делала перо у Типпера в Нюхавн. Она бредила о нем еще с девятого класса. Это олдскульное писчее перо. Она мечтала стать писателем…

      Каролина еле удержалась от приступа рыданий, наклонив голову и на некоторое время замерев, после чего продолжила:

      – …но это еще и символ свободы. Ну, знаете, свобода полета…

      – А звезды на руке, они что символизировали?

      Она пожала плечами, немного помолчала и закусила губу.

      – Я не знаю. У нее появились какие-то секреты, с тех пор как она встретила этого чувака три недели назад. Звезды имеют какое-то отношение к нему, но я не знаю, какое.