Красотка для подиума. Маша Царева

остановить? Моя самостоятельность формировалась со скоростью снежной лавины. Сначала она была трогательно слабой, как слепленный детской рукою снежок. Теперь же превратилась в разрушительное стихийное бедствие, беспринципно сметающее все наивные родительские запреты.

      Восемнадцатого августа я решительно отвоевала право густо красить ресницы. Небольшой экспрессивный скандал – и старая мамина тушь перекочевала в мою косметичку. А первого сентября не явилась в школу. Купленный отцом пышный букет астр так и остался вянуть в трехлитровой банке на кухонном столе. Сама для себя я уже твердо решила как-нибудь протянуть еще один школьный год и на этом свое образование закончить. Только вот родители еще об этом не догадывались, а мне не хотелось тревожить их раньше времени. Зато второго числа в мою школу отправилась мастер дипломатических переговоров Лена Штиль. Уж не знаю, о чем она беседовала с директрисой за закрытыми дверьми, но переговоры продлились ровно семь с половиной минут. Именно столько времени понадобилось ушлой Лене, чтобы убедить всю школу в том, что Настя Николаева – восходящая звезда, обращаться с которой надо осторожно и трепетно. Так я вдруг стала – смешно даже – гордостью школы. И те одноклассники, кто еще недавно орал мне: «Тетя, достань воробышка!», теперь на всякий случай пытались со мною подружиться.

      Но у меня не было времени с ними лясы точить.

      Конкурс неотвратимо приближался. Теперь мы репетировали каждый день. С нами занимался уже не Жорик, а режиссер-постановщик по имени Алексей Львович – субтильный очкарик с холеной русой бородкой, главной мимической особенностью которого было неизменное отсутствие улыбки. Первый раз я встретила человека, который не улыбается вообще никогда. Если кто-то из нас путал очередность появления на подиуме, он так искренне расстраивался – казалось, вот-вот заплачет. Нам даже было как-то неловко его разочаровывать, так что мы старались как могли.

      В полном составе мы появлялись на сцене четыре раза. Первый – в вечерних платьях, второй – в купальниках, третий – в шубах и четвертый – в спортивных костюмах. После этого жюри должно было объявить имена пятерых финалисток.

      Но Лена Штиль по секрету выболтала нам, что на самом деле решение будет принято уже после нашего появления в купальниках. Заранее члены жюри получат наши фотографии и анкеты с параметрами (рост, вес, объемы груди, талии, бедер, ягодиц и – да-да – икроножных мышц, размер ноги). На всех репетициях присутствовал профессиональный фотограф. Время от времени он отзывал в сторону кого-нибудь из нас и хмуро объявлял: «У вас есть ровно десять минут на самовыражение!» И мы, начинающие манекенщицы, пытались неумело принимать соблазнительные, на наш дилетантский взгляд, позы. Фотограф же, время от времени презрительно усмехаясь, просил «сделать лицо попроще», за что мы его в итоге дружно невзлюбили.

      Снимков нам не показывали. Лена говорила, что эти фотографии – самая важная часть конкурса. А мы, выходит, даже не знали, на чьей стороне преимущество, кто лучше получается на фото.

      Однажды