Смертельно прекрасна. Эшли Дьюал

Я знаю, что видел.

      – А еще ты знаешь, что молния не поджарила меня, как бекон.

      – Может, она не поджаривает хороших ведьм, а?

      – Сейчас договоришься, и я сама тебя поджарю.

      – Ну ладно, как скажешь. – Хэрри кивает, и мы вновь начинаем двигаться к дому. Он молчит весь путь. Идет, опустив голову. Потом, остановившись напротив моего коттеджа, выдыхает со свистом и кривит губы. – Здесь столько поколений Монфор жило. Откуда мы знаем, чем они занимались и кем были?

      – В Астерии полно старых домов.

      – Старых домов – да. Но не старых секретов. – Он пожимает плечами и быстро уходит.

      Я открываю входную дверь как раз в тот момент, когда на кухне кто-то говорит:

      – Сделаем это сегодня.

      Сделаем сегодня что? Громко хлопаю дверью:

      – Я дома! – Тут же становится тихо. Все эти тайны доконают меня. Пахнет какими-то травами или настойками. Стены увешаны старыми фотографиями. Может, в них я найду ответы?

      Останавливаюсь напротив выцветшего снимка и наклоняю голову. На меня смотрит молодая, улыбающаяся девушка со светлыми волосами. Рамона Монфор. Не знаю почему, но внутри у меня холодеет. Касаюсь пальцами стекла, прикусываю губу. Мне всегда казалось, что мы – самая обычная семья. Нервная мама, молчаливый отец, надоедливая сестра. Разве таких мало? Все живут одинаково. Но тут оказывается, что за пеленой обыденности скрывается целая история. Милый маленький городок, слухи, предубеждения…

      – Рамона говорила, люди слишком глупы, чтобы быть счастливыми, – я невольно вздрагиваю. Как тете Норин удалось подкрасться так тихо? – Прости, не хотела тебя напугать.

      Да? Почему-то мне кажется, все только и занимаются тем, что хотят спровоцировать у меня сердечный приступ.

      – Она не похожа на сумасшедшую, – киваю я на фотографию. У светловолосой девушки огромные добрые глаза. Вот бы поговорить с ней. Возможно, она ответила бы на все мои вопросы.

      – Скажем так, Рамона отличалась от остальных.

      – Разве это делает людей ненормальными?

      – Это делает их одинокими. – Норин потирает шею и пронзительно смотрит на меня. – А когда люди одиноки, они сами на себя не похожи.

      Мельком взглянув на тетю, замечаю на ее шее татуировку! Тетя Норин и тату! Вот это да!

      – Последствия бурной вечеринки? – У меня от удивления глаза на лоб лезут.

      Норин не сразу понимает, о чем я. А когда понимает, бледнеет и резко опускает руки. Вот почему она носит свитера под горло Скрывает татуировку!

      Тетя Норин такая гордая, такая правильная. Вкусно готовит, красиво говорит, много читает, играет на фортепиано. Педантична и непоколебима, будто сошла со страниц романа Жульетты Бенцони! Разве она могла сделать тату в виде перевернутого треугольника?

      – В молодости мы совершаем ошибки, – наконец отвечает она, растянув губы. Но на улыбку это совсем не похоже. Мне даже становится жутко. – Я много чего натворила.

      Это уже совсем не смешно. Я хочу съязвить, но вместо этого не могу шевельнуться.

      – Ты хороший человек.

      Мы смотрим