Смерть на взлетной полосе (сборник). Николай Леонов

Китаев работал авиатехником и считался старожилом в части. Он был очень доволен, что сын поддержал семейную традицию и, выучившись на инженера, стал работать вместе с ним. Думал, что складывается династия.

      Но в самом начале служебной карьеры Максима произошел случай, перевернувший с ног на голову всю жизнь и послуживший причиной самых разнообразных и неожиданных неприятностей, которые стали происходить впоследствии и привели к столь трагичному и неожиданному финалу.

      – Этот Курбанский, он всегда творил что хотел, – рассказывал Китаев. – Как же, большой начальник. И до случая с вертолетом, да и после тоже. Не особенно-то его напугали. Но это расследование хоть немного его остепенило, а раньше вообще никакой меры не знал. Разные там внеплановые «экскурсии» у него чуть не каждую неделю случались – перед знакомыми своими все покрасоваться хотел. Ему, мол, море по колено. Все ему подчиняются, на любой технике, хоть какой секретности и последнего образца, кого захочет «покатать» может. Этот «Ми-8», где их нашли-то с Максимом, он у него вроде личного автомобиля был. Чуть ли не на дачу на нем летал. А это, между прочим, тоже и горючее, и износ. Техника – она ухода требует, подготовки, профилактики. А тут вместо того, чтобы тренировочные полеты готовить, причуды Курбанского исполняй.

      – Вам тоже приходилось исполнять эти «причуды»?

      – Нет, этого не скажу. Нас, стариков, он не больно донимал, побаивался. Нам его «великая» власть не в диковинку, мы и отпор дать можем, а ребята кто помоложе, так тем просто житья от него не было. Это ведь тоже нарушение, в личных-то целях использовать такую технику. И выходит, что они тоже как бы причастны. Это ведь и под ответ попасть недолго. А ничего не поделаешь, начальник приказал – делай, приказы не обсуждаются. Вот и мой на эту удочку попался. Напились они как-то с друзьями, Курбанский этот, да двое пришлых каких-то, по-моему, вообще гражданские были. Под пьяную руку, как водится, захотелось ему себя показать. Вот и вызвал Максимку моего, дескать, я друзей хочу на боевой машине покатать, а ты у нас за пилота будешь.

      «Ночной охотник» на ремонте стоял, зато был «Ми-8», вертолет. Вот и взбрело ему на нем полетать. Дескать, раз уж сейчас ночь, так давайте мы, гости дорогие, на ночной машине попутешествуем. И заставил Максима. А тот в части-то, считай, и полугода еще не отбыл, только-только в институте отучился, где уж ему возражать. Даже мне не сказал. А он, между прочим, не летчик, он авиаинженер, – с нажимом и какой-то даже обидой говорил Китаев, как будто кому-то что-то доказывая. – Конечно, учили их там, и часы у него есть. Практика летная. Должен же он знать, как все это в деле работает. Но профессия-то другая. – Он вздохнул и, махнув рукой, продолжил: – Ладно, что теперь говорить. Теперь уж не поправишь. В общем, поднял он машину, Максимка-то. Мне потом рассказывал, дескать, сам удивился, что получилось. А эти, Курбанский с дружками своими, нет чтобы спокойно сидеть – давай руководить. И это не так делаешь, и то не этак. А он и так еле справляется – первый раз в жизни на такой машине, да еще ночью, а тут эти лезут. В общем, падать они