Страшная тайна. Диана Уинн Джонс

По-моему, за нами хвост.

      Я чуть не ляпнула: «Это что, тоже игра?» – и рада, что смолчала, так как вдруг мне стало яснее ясного, что он прав. Не спрашивайте как. Просто я поняла, что за нами кто-то следует, ищет нас, твердо намерен нас найти. Чувство было не из приятных. Наверное, это Жанин послала кого-то удостовериться, что я не прикончу ее Ника. И я сказала:

      – Как ты думаешь, что нам делать?

      – Ехать в Бифлуменцию… то есть в Бедминстер, – сказал Ник, – а там я скажу, что дальше.

      К этому времени уже начались пробки. Очень кстати было заполучить такого пассажира, как Ник, с энциклопедическими познаниями в городской топографии, чтобы подсказывал, куда свернуть. Примерно на четверть часа мы даже бросили играть в Бристолию, очень уж все было напряженно – мы въехали на холм на другом берегу реки, спустились с него другой дорогой и свернули на шоссе к подвесному мосту. По пути жутковатое ощущение, что кто-то едет за нами и ищет нас, пропало. Ник откинулся на спинку кресла и вздохнул.

      – Ну все. Оторвались. Теперь мы в Дальней Бристолии, где живут все колдуны и волшебники.

      – Что да, то да, только зря мы встали в очередь на подвесной мост! – практически взвыла я.

      – Ничего. У меня есть деньги, чтоб заплатить за проезд, – ответил Ник.

      – Да нет, это же то самое место из моих снов! – простонала я.

      Вот уж куда мне не хотелось – так это туда. Настроение снова испортилось. А все Жанин. Она развеяла облако радости от того, что я сдала на права, и обнажила таящееся под ним горе, и хотя во время путешествия по экзотической Бристолии я о нем ненадолго забыла, оно никуда не делось и было по-прежнему горькое.

      – А я-то думал, что повеселил тебя и ты больше не такая мрачная, – сказал Ник.

      – Ничего не могу поделать. У меня крах в личной жизни, – ответила я. – И еще папа, не говоря уже про сны!

      Наверное, нечего удивляться, что Ник подумал про сны что-то не то. Клифтонский подвесной мост – рекордсмен по самоубийствам.

      – Тебе снится, как ты бросаешься с моста? – уточнил Ник.

      – Нет! Гораздо страшнее! – сказала я.

      – Ну-ка рассказывай свои сны, – приказал он.

      Я и рассказала – хотя раньше не говорила этого ни одной живой душе. Я и самой себе в них не признавалась, разве что назвала этот дневник «Директория „Колючка“», просто чтобы показать, что на самом деле я про них знаю. Они очень мерзкие. От них возникает такое ужасное ощущение бессилия и подавленности. Мне они снятся уже три с лишним года, с тех самых пор, как мы перебрались в Лондон и мама с папой разошлись, и из-за этих снов я подумываю, не сошла ли я с ума. И когда рассказывала, была уверена: Ник решит, что они безумные. Но когда ведешь машину, почему-то тянет откровенничать, как будто это такая передвижная кушетка психоаналитика, и когда нам с Ником одновременно показалось, будто за нами хвост, у меня появилось чувство, что все равно у нас мысли общие.

      Во сне я всегда оказываюсь на бристольском конце моста и поднимаюсь по крутой тропе, которая ведет по берегу к пешеходной