Убийства на фоне глянца. Алисия Хименес Бартлетт

никакого ответа, им надо только, чтобы я исполнила роль терпеливой и отзывчивой слушательницы.

      – Мужчины – страшные эгоисты, – нашлась я с ответом, не поборов искушения прибегнуть к помощи самого избитого штампа.

      – Энрике всегда был идеальным мужем.

      – Но тогда…

      – Тогда?

      – Тогда отпусти его с миром и не держи на него зла.

      Она снова заплакала, и так отчаянно, что я испугалась. Слезы катились у нее по щекам и быстро капали на свитер. Если бы мы, люди, умели одолевать любовные невзгоды, мы стали бы всесильными, подумалось мне. И никаких утешений тут не придумаешь. К тому же Аманда и сама толком не знала, из чего соткано ее отчаяние: из боли утраты, из страха за собственное будущее, раненого самолюбия, унизительности самой ситуации, разочарования, досады на то, что столько времени потеряно зря… И все это вместе по прошествии нескольких лет будет считаться жизненным опытом и добавит очков в ее пользу. Но разве смягчат такие выводы страдания сестры, вздумай я с ней ими поделиться? Нет, наверняка она огреет меня чайником по башке, если я рискну заикнуться о чем-то подобном. Кроме того, я отнюдь не была убеждена, что между знанием и опытом так уж много общего. Разве не предпочтительнее учиться у книг, размышлять о вещах абстрактных, а не идти по жизненному пути, спотыкаясь на каждом шагу? Разве с приходом так называемой опытности не теряется способность всему искать объяснение? Я налила ей новую чашку чаю. Аманда ревела в три ручья, а мне не пришло в голову ничего лучше, как пуститься в философские рассуждения. И я спрашивала себя: что именно она ждет от меня в такой ситуации? Но не было никакого смысла притворяться – я такая, какая есть, поэтому прямо спросила Аманду:

      – Ты считаешь, что чувства – это часть какого-то общего знания?

      Аманда опять расхохоталась, не переставая при этом всхлипывать:

      – Господи, Петра! Ты что, именно таким манером расследуешь преступления? Стоишь в морге перед выпотрошенным трупом и сосредоточенно размышляешь: быть или не быть?

      Я засмеялась:

      – Да, иногда все происходит именно так. Из-за чего у моего коллеги Гарсона сразу портится настроение.

      – Вот кого я прекрасно понимаю.

      Дома в нас обеих с детства воспитывали чувство юмора. И оказалось, что нет наследства богаче этого. Я воспользовалась тем, что тучи вроде бы начали разбегаться, и попыталась разогнать их совсем – хотя бы на нынешний вечер.

      – Как раз сейчас я веду расследование, которое заставляет меня окунуться в мир милых женских радостей.

      – Это замечательно, тут и я могу поучаствовать.

      – Хорошо, я расскажу тебе все, что позволяют рамки служебных правил. Но прежде послушай, какие у меня планы. Завтра я освободила себе вторую половину дня, и мы с тобой отправимся туда, где можно на себе испробовать все вещи, которые теоретически я презираю, но которые на практике могут оказаться не такими уж и отвратительными.

      – Во что ты намерена меня впутать?

      – Пусть нам сделают сперва расслабляющий массаж, потом дренажный