Вихри враждебные. Александр Михайловский

молодому сублейтенанту морской пехоты, довелось изведать позор поражения и прусский плен. И мне ужасно не хотелось, чтобы этот кошмар когда-нибудь повторился.

      Выйдя на набережную, я внимательно осмотрел гладкую, как стекло, темно-синюю гладь внутреннего рейда. Чуть в отдалении Индийский океан с тяжким рокотом уже привычно для меня бил волнами в прикрывающий бухту коралловый риф. Бессильная ярость морской стихии обычно завораживала, но сейчас внимание мое внимание привлекала совсем не она, а заполнившие бухту корабли под иностранными флагами.

      Легкие крейсера германцев и угрюмо дымящие громады двух русских броненосцев были похожи на такие же французские, только, пожалуй, выглядели более приземистыми, без мачт, похожих на китайские пагоды. Но остальные корабли выглядели, как пришельцы из совсем другого мира.

      Особенно странно выглядел огромный, превышающий по размерам когда-либо виденные мною корабли, с огромной плоской палубой и задорно вздернутым кверху носом. Неожиданно раздался гром, хотя на небе не было ни облачка. С палубы левиафана, со свистом и ревом рассекая воздух, в небо взмыл стремительный стреловидный аппарат, совершенно не похожий на ажурное сооружение братьев Райт.

      Вот она, та самая эскадра, которая словно стадо буйволов, сметающая все на своем пути, так легко сокрушила стабильность нашего прежнего, такого тихого и уютного мира, и повернувшая ход истории по какому-то своему, не понятному пока никому пути. И, кроме всего прочего, судя по поднятому над одним из этих странных кораблей флагу – Андреевский и Георгиевский кресты на красном полотнище с двуглавым орлом в желтом круге и с двумя косицами – на его борту находилась одна из особ, принадлежащих к правящему дому. Вздохнув и мысленно и помянув Пресвятую Деву Марию, я приказал готовить разъездной катер. Придется ехать и самому лично разговаривать с этими русскими варварами, которым привалило такое незаслуженное счастье. А пока надо распорядиться разрешить им покупать в порту все, что они ни попросят.

      Час спустя,

      гвардейский ракетный крейсер «Москва»

      Встречали генерал-губернатора на крейсере «Москва», как и положено человеку, занимающему подобную должность – с салютом нации, с поднятым на флагштоке французским флагом, с опущенным с правого борта адмиральским трапом и выстроенным на палубе почетным караулом морской пехоты.

      Адмирал Ларионов смотрел на француза с некоторым интересом, но без всякой симпатии. Весьма неоднозначный, надо сказать, персонаж. Начинал свою военную карьеру он как раз в морской пехоте. В чине сублейтенанта был выпущен из Сен-Сирской военной академии, аккурат за три дня до начала Франко-прусской войны, участвовал в сражении под Седаном, где и попал в прусский плен. После завершения той злосчастной для Франции кампании и возвращения из плена служил в колониальных войсках. Реюнион, Дакар, Мали, Нигер, Мартиника, Индокитай и как вершина карьеры – Мадагаскар, который усилиями дивизионного генерала Галлиени