Рецидивистка (сборник). Александр Звягинцев

его обвинят в гибели человека. Промаявшись несколько дней, все-таки позвонил жене, она рассказала ему о визите в прокуратуру. Подумав, он решил, что другого выхода нет, надо идти с повинной…

      Выслушав Сазановича, который вовсе не производил впечатления человека, который может потерять голову в какой-либо ситуации, Викентий доброжелательно поинтересовался:

      – Гражданин Сазанович, а жену вы посвятили в свои планы?

      Сазанович внимательно посмотрел на Викентия, но ничего не сказал.

      – Видите ли, – неторопливо сказал Викентий, – экспертиза установила, что человек, сгоревший в автомобиле, был сначала сильно избит… А потом уже, когда машина аккуратно въехала в столб, его перетащили на место водителя, а машину подожгли… Наличие в сосудах погибшего жировой эмболии неопровержимо доказывает это. Так что ваша история не подтверждается…

      – Ну зачем же, товарищ следователь, столь поспешные выводы так сразу брать и делать. Эту песню я уже слышал, а точнее, читал у Торвальда в книге «Сто лет криминалистики», – не моргнув глазом тут же невозмутимо парировал Сазанович. – Я ведь человек интересующийся… Поэтому не надо меня под клишированные чужие истории и под статью подводить. Уж если бы я хотел избавиться от кого-нибудь, то поверьте, не действовал так примитивно. Ведь, как видите, я не хуже вас знаком с возможностями современной криминалистики.

      Потом Сазанович снисходительно улыбнулся и добавил:

      – Так что, товарищ следователь, у меня другая история – своя. А что касается жены… Не трогайте вы ее. Ничего она не знает. Она у меня для других радостей предназначена…

      Наслаждаясь вечерней прохладой, Багринцев и Коваль неторопливо шли по заполненной праздными людьми центральной улице города. Толпа выглядела веселой и беззаботной. И даже вечно озабоченный «важняк» чему-то улыбался, одобрительно поглядывая на стайки девушек в легких летних платьях. Но Викентию было не до них. Он рассказывал коллеге про допрос Сазановича.

      – Да-а-а, – хмыкнул Коваль, – вот такой тебе Коккель-моккель получается! Рано ты ему все вывалил, рано… Сазанович – это такая рыбина, что на понты его просто так не возьмешь. Тут неоспоримые доказательства давай.

      По-отечески посмотрев на зардевшегося Багринцева, Коваль доброжелательно продолжил:

      – Дело-то мутное. Свидетелей нет. Никто ничего не видел. Так что суду предъявить нечего. Даже и с эмболией этой… Как только увидит он, что суд верит в эту эмболию, тут же заявит, что да – была драка… Он решил человека подвезти, а тот на него набросился с кулаками. Пока дрались, машина въехала в столб… Ну и далее как по писаному – машина загорелась, он испугался, убежал… Самооборона, выходит.

      – А что же теперь делать? Отпускать? – совсем растерянно спросил старшего товарища Викентий.

      – Ну, зачем так уж сразу…

      Коваль загадочно улыбнулся.

      – Потолкуй ты, Викентий Владиленович, лучше с