Диего Марадона. Автобиография. Диего Марадона

не на что… Я довел их до восьмого места, они были в полной безопасности от вылета, в десяти очках от «Вероны», которая стала чемпионом с датчанином Элькьером-Ларсеном и немцем Бригелем. Я забил 14 голов и был всего в четырех от Платини. Я уже почти догнал француза, почти догнал. На прощание мне дарили цветы, так что все были довольны.

      Европейцы и понятия не имеют

      Но у меня оставалась еще одна поездочка: в Боготу, через Франкфурт, чтобы присоединиться к сборной, на этот раз уже для отборочного тура. С 5 по 20 мая я пролетел больше 80 тыс. км. Хорошая цифра, правда?

      Меня ничего не волновало, я просто хотел играть в сборной. Конечно, в тот период уже начали придумывать всякое про меня: появились публикации о том, что за эти два матча против Парагвая и Чили мне заплатили $ 80 000. Восемьдесят тысяч! Да, конечно. Вы прозевали, ребята, я получал то же, что и все: 25 долларов в день – да уж, целое состояние! Я им сказал, что даже Фрэнку Синатре столько не платили.

      Как бы то ни было, но в Боготу я летел первым классом с Пассареллой. Он получил предупреждение в одном из матчей Лиги и пропустил одну поездку. Но в этот раз мы летели вместе. Приземлились в Колумбии поздно вечером, и я пошел ужинать с командой. У меня совсем не осталось сил! Но очень хотелось быть с ними.

      На следующий день у нас была первая тренировка на Эль Кампине, и я тоже хотел на ней присутствовать. Начинал формироваться состав для отборочных игр, а дебют должен был состояться в игре с Венесуэлой, в Сан-Кристобале. Тем не менее мы на всю неделю остались в Колумбии и выехали рано в пятницу. Мне это пришлось очень кстати, потому что после стольких перелетов я находился как в тумане. Путь в Сан-Кристобаль после посадки в Кукуте был ужасен. Во‑первых, поездка в микроавтобусе по горной дороге. Во‑вторых, высадка: я люблю людей, но не хочу, чтобы они меня прикончили. Когда мы выходили из автобуса и шли к отелю, мне (конечно, случайно) влепили по колену так, что эта травма потом принесла мне больше проблем, чем удар Гойкоэчеа.

      Хромая, я зашел в отель и провел всю ночь со льдом на колене. Хорошо хоть, что я был в номере один, потому что никто бы не смог меня выдержать в таком состоянии. Я уснул в 5 утра. Боль сопровождала меня до самого чемпионата мира, и она спровоцировала спор, хороший спор, который я в итоге выиграл, с легкой руки доктора Оливы. Но до этого еще было долго, я тебе расскажу, расскажу подробно. Так, как я никогда раньше не рассказывал.

      Помню, что мой отец, мои братья и Ситерспиллер смотрели матч с самого поля. Я увидел их, когда приехал на стадион, и они рассказали, что им не нашлось входных билетов, так что их пригласили смотреть матч прямо с поля. Эль Турко был как сумасшедший: «Ох, что сегодня будет вытворять мой брат…» И что-то я вытворил, но мне было трудно. Южноамериканские отборочные игры очень суровы. Впоследствии я пережил их уже в качестве тренера. Европейцы и понятия не имеют, что такое играть на латиноамериканских стадионах против латиноамериканских команд. Тебе наступают на пятки, как никто, и все поля тяжелые.