Возвращение к Истине. Андрей Халов

и делали так часто, как только могли. Я уже познал и женщин, и то, что это было дорогим удовольствием. Учёба в училище и будущая военная карьера интересовали меня постольку поскольку. Главным был вопрос, где сегодня бы раздобыть деньжат для ещё одного вечера красивой жизни.

      Был у нас с Гришей свой любимый пивбарчик. Пивбарчик так себе, в общем-то, ничего особенного, но там было приятно посидеть, потянуть пива. Барменом здесь был хороший парень, пиво почти не «бодяжил» пиво и не обсчитывал, а так – баловался. Кроме того, здесь была довольно милая обстановка, собиралась всегда неплохая кампания, да и знакомые наши девчонки любили здесь посидеть. Поэтому частенько мы просиживали здесь в кампании весёлых подружек, шутили, курили дорогие сигареты, пили пиво с раками или таранькой, иногда коньяк с шоколадом день напролёт, если случалось «отмазаться» от присутствия в училище.

      Деньги в руках у меня таяли, как снег, едва успевали появиться. Они летели, как бумага, уносимая ветром. И если раньше, на начальных курсах, мне что-то удавалось даже подкопить, то теперь я вмиг растрачивал и то немногое, что давало государство в виде мизерной курсантской получки, и то, что удавалось одолжить. Поэтому надо ли говорить, что ближе к выпуску из «артяги» у меня накопился просто фантастический по меркам курсантской жизни долг.

      В конце концов, дело дошло до того, что нам с Охромовым перестали занимать в училище все, кто только нас знал, а потому как-то незаметно мы перешли на «подсос» для попоек у некоего Гришиного знакомого «из-за забора», и теперь понятия не имели, как с ним рассчитаться.

      Денежное довольствие курсанта было мизерное, исчислявшееся несколькими пятирублёвками, а переводы, которые изредка всё же присылала мне мать, казались издевательски смешными и жалкими. Даже первая офицерская получка, что выплачивали сразу по выпуску из училища, не покрыла бы и десятой части моего долга, который к тому же продолжал расти: от осознания того, что всё равно не смогу рассчитаться с нашим городским кредитором, я словно слетел с катушек и занимал уже безо всяких тормозов, почти физически ощущая, как меня несёт в какую-то пропасть, под откос. Я брал денег столько, сколько давали, и они тут же заканчивались.

      В училище многие перестали мне занимать ещё за полгода до выпуска, но я всё же иногда находил очередного бедолагу и занимал у него очередные две-три сотни, обещая, что непременно рассчитаюсь до выпуска из училища. Я занимал и тратил, занимал и тратил. И это было похоже на какой-то угар безумия, который я не в силах был остановить. Потому что как можно остановить то, что уже больше тебя, больше твоей жизни, что поглотило твою жизнь?.. Девочки, бары, рестораны, такси… я не узнавал сам себя, и иногда, в минуты просветления, не мог самому себе поверить, что могу себя так вести с людьми и с деньгами.

      Не лучше было положение и у Гриши. К тому же он выступал ещё и поручителем перед нашим основным «зазаборным» кредитором, которого я не знал. Основные деньги, которые исчислялись тысячами,