365 рассказов на 2007 год. Александр Образцов

емя мне нравилось говорить себе самому, что я пишу русскую литературу в миниатюре: от стихов до фельетонов и пособий по переработке горбыля. И действительно, мною написаны даже сказки, причём две из них – арабские. Но только в конце 2005 года у меня появилось устойчивое и всё более укрепляющееся убеждение в том, что написанные мною тексты не существуют по отдельности. Они ещё и объединяются в некие блоки, которые можно называть романами. Один из таких блоков я даже назвал эпосом под заголовком «Амурская область до последней капли крови».

      Отношений с издательствами (в отличие от театров) у меня не было лет пятнадцать. И слава Богу. Мне противно убеждать незнакомых людей в достоинствах своих текстов. Вся издательская деятельность в мире сегодня так же преступна, как продажа нефти, оружия и наркотиков. Поэтому изготовление собственных книг без участия дизайнеров и редакторов в условиях новых технологий должно стать радостным хобби любого автора.

      Разные тексты, если их 365, даже автору трудно выстроить в логически объяснимую армаду. Мне моя попытка показалась удавшейся.

      Я не люблю двадцатый век. Но я жил в нём бо́льшую его часть – 56 лет. И имею право изображения его гримас и улыбок.

      Считайте, что это роман, написанный 365 авторами. Или 365 365 авторами. Или одним. Но без мысли написать роман: так уж получилось.

      Январь

      1 января

      Человек и животное

      Человек один, а животных полтора миллиона видов. И он их всех победил. Зачем? Они объявляли ему войну? Нет.

      Человек не терпит даже соседства какого-то таракана или мыши. Почему? Он подписывал где-то документы о владении Землёй? Никто этого не знает.

      Так вот – нечего говорить о правах человека. Надо вначале сказать о правах постельного клопа и виноградной улитки. И тогда у нас не будет времени для хандры. Потому что права полутора миллионов видов животных (не считая растений, скал, рек и воздуха) требуют внимания и сосредоточенности.

      Все животные равны в своих правах. Это выражается даже в том, что продолжительность их жизни не зависит от размера и строения.

      Например, жемчужница пресноводная живёт 100 лет, дождевой червь – 10 лет, а комнатная муха – 76 дней. Как их расставишь по их уму или пользе для общества (в данном случае это планета Земля)? Никак.

      Нельзя же пиявку, достигающую 27 лет жизни, отрывать от её известного летнего собрата – рабочей пчелы, которой отмерено полтора месяца? Кто не знает пчелу, кто её не видел и не восхищался её умением находить пищу, летать строго по азимуту и кормить человечество мёдом?

      Или, например, осётр. Он живёт 152 года, а сёмга всего 13. Но мы их любим почти неразличимо одинаково.

      Или, скажем, карп. Он живёт 100 лет, а почему-то кажется нам дураком, в отличие от китовой акулы, которая всего 7 лет пиратствует, и так хитро́!

      А жаба? Кому известно, что жаба носит свои бородавки целых 40 лет? Для чего? Чтобы глотать комаров и пугать изнеженных женщин?

      А осьминог, спрут, этот вечный дракон океана за 2 года жизни умудряется так вырасти и так о себе нашуметь.

      И кто сможет мне объяснить, почему синица живёт 9 лет, воробей – 23 года, а курица – 30 лет?

      Почему крыса живёт всего 3 года, мышь 10 месяцев, а кошка, живущая до 35 лет, не блещет в охоте на них?

      Но больше всего ввергают меня в задумчивость по поводу полезности и бесполезности различных добродетелей 100 лет осла по сравнению с 25 годами лани.

      Итак, нами быстренько доказано, что возраст нисколько не влияет на сообразительность. Может быть, размеры дают какие-то преимущества одного вида перед другим? Давайте посмотрим.

      Головоногие. К ним относится наш акселерат осьминог – длина туловища достигает почти 7 метров, а вместе со щупальцами он не влезет ни в одну городскую квартиру – 18 метров от макушки до кончиков когтей. И это нам продают в банках по цене осетровых рыб, которые растут целых 150 лет! Ловко со стороны владельцев рыбного флота! Но что с них возьмёшь, если они даже морскую капусту, растущую наподобие крапивы, умудряются втюхивать нам, как персики или шербет.

      Однако вернёмся к нашим членистоногим. Я не стану вспоминать о червях, достигающих 3 метров длины, а обращусь сразу к настоящему пауку-птицееду длиной 9 сантиметров. И прикину, какими из птичек этот паук может питаться… Что ж, не густо. Разве что колибри с её полутора граммами веса может вляпаться в пищу насекомому. Но очень обидно, я думаю, если тебя ест заведомо мелкий тип. Колибри, кстати, живёт 8 лет, а паук все 15.

      Отдельно, не связывая с другими, выделю госпожу под названием гигантская сколопендра. Так вот, гигантская сколопендра, о которой так много слышно и всё в гиперболическом многостепенном соотношении, достигает 26 сантиметров длины. Видимо, это впечатляет людей, напрямую общающихся со сколопендрами. Иначе не было бы такого уточнения.

      Да и то: представить на своей кухне таракана в четверть метра… Или клопа сантиметров в пять! Вряд ли Чичиков стал бы тогда так носиться на перекладных по различным постоялым дворам за мёртвыми