Признание у озера. Барбара Картленд

поднявшись в спальню, первым делом вымыла лицо и руки. Казалось, она смывает с себя отвращение, которое вызывал в ней этот человек. Она сказала себе, что не сойдет вниз до тех пор, пока не убедится, что он ушел.

      И теперь, когда отчим послал за ней, оставалось лишь надеяться, что Таннер уже отправился восвояси.

      На всякий случай она поинтересовалась у горничной:

      – Мой приемный отец один?

      – Да, миледи, его гость уже уехал.

      Лолита понимала, что после того, как отчим послал за ней, она едва ли сможет уйти от разговора, хотя была абсолютно уверена, что он предстоит крайне неприятный.

      Она привела в порядок волосы и поправила платье, словно стряхивая грязь, которой его запачкал своими прикосновениями Мердок Таннер. Потом медленно спустилась по лестнице и направилась в кабинет отчима.

      Когда она вошла, тот сидел за письменным столом. Лолита моментально догадалась, что он пребывает в бешенстве.

      Все, кто работал на Ральфа Пирана, включая слуг, боялись босса как огня, когда он выходил из себя. Поначалу он демонстрировал ледяную вежливость, но постепенно его голос, резкий, как хлыст, набирал силу, и в конце концов Ральф неистово орал на того, кто имел несчастье вызвать его неудовольствие.

      Лолита часто думала, что крепкие и здоровые мужчины, вероятно, бледнеют, когда он впадает в бешенство, и благодарила судьбу за то, что еще ни разу с момента женитьбы он не дал ее матери возможности лицезреть себя во время подобных вспышек дикой ярости. Она даже решила, что им движет не только любовь, но и уважение к супруге. Впрочем, подобная обходительность на нее саму отнюдь не распространялась.

      У Лолиты уже случилось несколько жарких препирательств с отчимом, и однажды он едва не вышел из себя, но сейчас, глядя на него, она чувствовала, как ледяная рука стискивает сердце, потому что Ральф Пиран был зол, зол по-настоящему.

      Она подошла к камину. Он встал из-за стола и остановился рядом с ней.

      – Какого дьявола ты так возмутительно вела себя с моим другом? – пожелал узнать он.

      – Потому что он оскорбил меня.

      – Тем, что попытался поцеловать? – осведомился отчим. – Бог ты мой, девочка, да какой может быть от этого вред?! Ты должна быть польщена тем, что такой умный и успешный человек, как Таннер, не только обратил на тебя внимание, но и восхищается тобой…

      – Мне не нужно его восхищение! – решительно заявила Лолита. – Он гадкий и неприятный старик. И не имеет никакого права прикасаться ко мне!

      Ральф Пиран рассмеялся, но смех этот звучал зловеще.

      – Итак, ты ударилась в манерничанье и жеманство, – прорычал он, – а кто платит за них, а? Я. Или ты думаешь, что твоя мать могла бы позволить себе купить платье, в котором ты щеголяешь сейчас? Или дюжину других, что висят в твоем шкафу? – С каждым словом голос его звучал все громче. – За тебя плачу я! И Мердок Таннер, будучи моим партнером, тоже внес свою лепту в это дело. Ты понимаешь, что мы работаем вместе? И я не позволю, чтобы его оскорбляла такая маленькая дурочка, как ты.

      Теперь отчим