Амулет викинга (сборник). Наталья Солнцева

едут, – положил конец причитаниям жены господин Бердянин. – Морской воздух Олежке на пользу. Может, с Инночкой у них слюбится-сладится. Дело молодое! Поженим их и вздохнем с облегчением.

      Вечером, лежа на широкой кровати с изголовьем, инкрустированным розовым деревом, госпожа Бердянина – дочь керченского учителя истории, приехавшая когда-то в столицу поступать в педагогический институт, – вспоминала свое детство. Ей ведь тоже отец рассказывал на ночь необыкновенные сказки: про царя Митридата, золотую маску, найденную в некрополе Пантикапея, курганы, полные сокровищ, и скифскую царевну Томирис.

      …Была она тонка, изящна и прелестна, как дикий степной цветок, – с маленькими алыми губами, нежной кожей и шелковистыми волосами, черными, как вороново крыло. Ее родила царю скифов роскошная и своенравная гречанка, которую он силой взял в жены. Томирис стала его любимицей. Девушку холили и лелеяли, наряжали в драгоценные ткани и украшения, привезенные из заморских городов. Когда она шла, ее сопровождал мелодичный звон бесчисленных золотых бляшек, нашитых на одежду и вплетенных в волосы. На голове царевна носила остроконечную шапочку, на шее – блестящие ожерелья, на руках – браслеты, на ногах – мягкие сапожки из искусно выделанной кожи. Но все украшения затмевала ее дивная, пленительная красота.

      Царь подыскивал дочери достойного жениха. Одного за другим отвергал он претендентов на руку и сердце Томирис. Девушка удалась внешностью и характером в мать, а властной надменностью – в отца. Ее белое, как луна, личико кривилось в презрительной гримасе при виде мужчин, которых прочили ей в мужья. Она понимала, что рано или поздно ей придется сделать выбор, но оттягивала этот момент всеми возможными способами.

      Мать-гречанка внушила ей мысль, что быть женой варвара, грубого и невежественного скифа, – незавидная доля.

      – А если его убьют в бою или он умрет от тяжелой болезни, тебя задушат и положат в его могилу. Ни молодость, ни красота, ни принадлежность к знатному роду не спасут тебя от неминуемой смерти, – нашептывала мать.

      И Томирис содрогалась от ужаса, представляя, какая участь ее ждет. По щекам катились прозрачные слезинки, когда она смотрелась в бронзовое зеркало с ручкой, покрытой золотой фольгой. Ее томили неясные предчувствия, сердце замирало от предвкушения любви, которой она еще не познала. Неужели ей суждено умереть молодой? Скифы воинственны и заносчивы, они проводят жизнь в седле, с луком за спиной и акинаком на поясе. Погибнуть в бою – честь для воина. А что будет с его женой, никого не волнует…

      С тоской следила царевна за полетом птиц в необъятном синем небе, завидовала ветру, свободно веющему над выжженной солнцем степью. Ах, как бы ей хотелось стать этим ветром – вольным и быстрым, непокорным, летящим, куда ему вздумается!

      – Что мне делать? – спрашивала она у матери. – Как быть?

      Однажды в тихую летнюю ночь печальная гречанка вывела дочь из шатра и показала ей извилистую туманность Млечного Пути.

      – Только