Книга Балтиморов. Жоэль Диккер

Лопай! Лопай!” – весело распевали мальчишки, когда Хряк зажимал ему нос, чтобы он открыл рот и проглотил. Если Гиллелю хватало сил, он обливал Хряка презрением и горячо благодарил: “Спасибо за вкусный обед, я как раз в полдень не наелся”. Тогда удары сыпались на него с новой силой. Хряк выворачивал его портфель на землю, швырял книги и тетради в мусорную корзину. Гиллель на досуге начал писать стихи, и тетрадка с ними в итоге, разумеется, тоже попала в лапы Хряку; тот заставил его съесть несколько страниц, предварительно зачитав всем плоды его творчества, а остальное сжег. Гиллель сумел спасти от аутодафе одно стихотворение, которое написал своей тайной любви, хрупкой блондинке по имени Хелена, не пропускавшей ни одного представления Хряка. Он усмотрел в этом знак свыше, собрал всю волю в кулак и поднес стихи Хелене. Та пересняла их и развесила по всей школе. Они попались на глаза миссис Чериот, куратору школьной газеты; та похвалила малышку Хелену за поэтический дар, поставила высокую отметку и напечатала стихи в газете за подписью Хелены.

      Перечень походов Гиллеля к врачу становился все длиннее – особенно из-за постоянных воспалений во рту, – и встревоженная тетя Анита в конце концов пошла к директору Хеннингсу:

      – По-моему, моего сына в школе обижают.

      – Нет-нет, в Оук-Три никого не обижают, у нас есть надзиратели, правила, хартия сосуществования. Мы – школа счастья.

      – Гиллель каждый день приходит в рваной одежде. Его тетради либо испорчены, либо их вообще нет.

      – Ему надо быть аккуратнее. Вы же знаете, если он небрежно относится к тетрадям, у него будет плохая отметка в табеле.

      – Мистер Хеннингс, он очень аккуратный. По-моему, кто-то сделал из него мальчика для битья. Не знаю, что происходит в вашей школе, но мы платим двадцать тысяч долларов в год, а у сына, когда он приходит домой, полон рот бактерий. Наверно, это все же что-то значит?

      – Он хорошо моет руки?

      – Да, он очень хорошо моет руки.

      – Видите ли, многие мальчики в его возрасте такие поросята…

      В конце концов тете Аните надоело ходить вокруг да около, и она сказала:

      – Мистер Хеннингс, у сына постоянно синяки на лице. Что мне делать? Заставить его найти общий язык с одноклассниками или отдать в специальное учреждение? Честно говоря, иногда по утрам, отпуская его в школу, я просто не знаю, что еще с ним случится…

      Она разрыдалась, а поскольку директор Хеннингс больше всего боялся каких-то осложнений в Оук-Три, он стал ее утешать, обещал исправить положение и вызвал Гиллеля, чтобы разобраться.

      – Мальчик мой, у тебя сложности в школе?

      – Скажем так, у меня бывают неприятности, когда я хожу на баскетбольную площадку за школой после уроков.

      – А! И как бы ты описал ситуацию? Наверно, это можно назвать озорством?

      – Это называется агрессией.

      – Агрессией? Нет-нет, в Оук-Три не бывает агрессии. Они, наверно, озорничают. Знаешь, если мальчики устраивают возню, это естественно. Мальчики любят баловаться.

      Гиллель пожал плечами:

      – Не знаю, господин директор. Я хочу