Голое платье звезды. Дарья Донцова

что делать? – крикнула мне в спину Кристина.

      Пришлось собрать все свое терпение в кулак.

      – Препроводить гостью в приемную.

      – Там нет окон, – возразила помощница. – И зеркал.

      – И что? – удивилась я.

      – Вы не сможете на ней макияж испытать, – заявила Кристина.

      – В приемную, – процедила я и поспешила скрыться из поля зрения навязчивой девицы. Войдя в зал, где представлена губная помада, я оторопела. У входа стоял голый манекен, у которого губы были окрашены в темно-бордовый цвет.

      – Настя! – позвала я завотделом. – Иди сюда!

      – Что-то не так? – спросила Анастасия, подбегая.

      Я показала на манекен.

      – Зачем здесь это жуткое создание? И почему оно обнаженное?

      – Ну… э… ну… – забормотала Настя.

      – По какой причине на лице у него макияж в осенних тонах? – вопрошала я дальше. – Если ты забыла, то сейчас июль. «Бак» объявил текущий месяц алым, бордо у нас представлялось в ноябре.

      – Э… э… э… – опять невразумительно пробормотала Анастасия.

      – И последний вопрос! Кто велел поставить сюда сию гадость? – вскипела я. – «Бак» посещают родители с детьми, кредо нашей фирмы – не эпатировать публику. А что видят мамаши с малышами, входя в твой зал? Голую тетку со всеми анатомическими подробностями. Лицо у нее размалевано так, что Пикассо от зависти на том свете рыдает, а от живота… как бы это поприличнее сказать… к тому месту, где ноги соединяются с туловищем, идет надпись, сделанная все той же бордовой помадой. Ну-ка переведи мне ее.

      – Не могу, – пропищала Настюша.

      – Да? Почему же? – ехидно осведомилась я.

      – Она из иероглифов, – ушла в минор Анастасия.

      – Так, так… – протянула я. – Вчера иду по отделу праздничных наборов и слышу восхитительный диалог. Нефедова, старшая продавщица, обслуживает щедрого старичка, который своей внучке самый большой набор фирмы «Бак» берет. И уж так Роза старается-улыбается, подарки старичку за дорогую покупку набирает.

      – Розка лучшая, – оживилась Настя, – она даже бегемоту шампунь для окрашенных волос втюхает.

      Я пропустила мимо ушей чудесное словечко «втюхает».

      – И вдруг дедуля спрашивает: «Красавица, как вы себя чувствуете?» Нефедова удивилась: «Нормально. А что? Я плохо выгляжу?» «Как сочный персик на заре, – успокоил ее галантный пенсионер. – Вижу, у вас на руке татуировка… Оно, конечно, модно». «Верно, – кивнула Роза. – Вы против наколок?» Дедок закатил глаза. «В мою молодость их делали только зэки да еще моряки, которые якорь рисовали. Но времена меняются, а я совсем даже не ханжа. Просто забеспокоился, когда надпись на вашей руке увидел. Сейчас июль, а там написано «Продукт годен до апреля». Весенний месяц давно прошел, вот я и подумал, вдруг у вас со здоровьем нелады?» Нефедова стоит, моргает, а дедуля сообщает: «Я переводчиком с японского работаю, до сих пор на службе. Если вам какие-то лекарства из Токио нужны, скажите». Милый такой старичок, но ехидный. Я потом у Розы спросила, где она эту красотищу набила, а она промолчала. И вот, глядя