Кремль 2222. Бутово. Андрей Посняков

заходил, рисунки случайно увидел…

      – Поверь – от чистого сердца, стало быть. Ну, не дуйся, красотка. Обидеть тебя я вовсе не хотел. Просто подумал, что… Останемся друзьями, ага? Мир?

      Против красок Эльда не устояла:

      – Мир, ладно. Но…

      – Понял, понял, понял! Ла-адно, пока. Кстати! Захочешь научиться целоваться – обращайся всегда!

      Целоваться, хм… Что такое поцелуи, юная красавица знала. Читала в старинных книжках. Но, вот попрактиковаться наяву как-то было не на ком. По крайней мере, пока. Мудрейшие – двухсотлетние старцы – были практически равнодушны к женскому полу. Увы, вытяжки из спинного мозга мунов, способствуя долголетию, резко снижали потенцию, и тут уж приходилось выбирать. Кстати, этот ушлый механик Гирн наверняка проживет недолго. Еще лет сто – пожалуй, и все. А то и меньше.

      – Ты обещала показать рисунки, высокородная…

      – Да-да, я принесла. Да не называй ты меня так! Хотя бы, когда мы вдвоем. Зови просто Эльда. Красивое имя?

      – Красивое. Как и ты…

      – Вот… глянь…

      Немного смутившись, девушка протянула Альду тетрадь – скрепленные вместе листы белой бумаги.

      – Вот это я училась… Вот яблоко, видишь? Вот оно карандашом, а вот – гуашью. Гуашь – это такая краска, она есть у маркитантов… ой!

      – Я знаю, кто такие маркитанты, вы… Эльда.

      – Знаешь? Ну-у… ладно, проехали.

      Усадив юношу на скамью, красавица подвинулась ближе, так, что ее мягкие золотистые волосы коснулись щек Альда.

      – Это – классика. Это – в технике импрессионизма, вот кубизм, а вот – пуантилизм… это когда краски не смешаны и накладываются вот так, точками…

      – Здорово! – восхищенно отозвался молодой человек. – Честное слово – здорово. Я бы никогда так не смог! Да и никто другой.

      – Ну-у… скажешь тоже, – юная Мудрейшая покраснела от удовольствия аж до самых ушей.

      – А откуда ты все это знаешь? – Альд подвинулся еще ближе, ощущая теплое бедро Эльды. – Про все эти измы?

      – Ах да! Я ж книги читала… Я хотела показать… Принесла. Смотри! Это называется – альбом. История живописи.

      Достав большую, без обложки, книгу, девушка разложила ее на коленках.

      – Вот – Эль Греко… Рафаэль, Караваджо… вот Коро – смотри, как ветер гнет деревья! А вот это – импрессионизм… Моне… Писсарро… Ренуар… А вот это – Дега. Где балерины. А вот это – Сезанн… Тулуз-Лотрек…

      – Как тут все неистово! – не удержался Альд. Он и в самом деле заинтересовался.

      – Неистово? – Эльда неожиданно рассмеялась. – И в самом деле – очень даже подходящее слово. Вот дальше… кубизм… символизм, Дали… а вот абстракционизм – это наше все, русское. Малевич, Кандинский!

      – Ничего не понимаю! – незаметно обняв девушку за поясницу, честно признался молодой человек.

      – И не поймешь! – высокородная, шутя, стукнула его по носу пальцем. – Не поймешь, потому что не знаешь. Но… я тебя научу… если ты захочешь.

      – Уже хочу! Очень.

      – Понимаешь, настоящий художник вовсе не обязательно должен ублажать