Граф Калиостро. Алексей Толстой

говорю тебе: гости к нам приехали.

      – Гости? Кто такие?

      – Сама не знаю. Карета у них поломалась, и грозы боятся, просятся переночевать.

      – Просить, конечно.

      – Да уж я распорядилась. Они мокрое снимают. А ты сам-то пошёл бы оделся.

      Алексей Алексеевич спохватился и пошёл из библиотеки, но в дверь в это время вскочила Фимка, комнатная девка, простоволосая, в облипшем сарафане:

      – Матушка барыня, приезжие-то, провалиться мне, – один из них чёрный, как дьявол.

      V

      Дождь лил весь остаток дня, и пришлось рано зажечь свечи. Настала тишина. Растворили окна и двери в сад, и там в темноте падал несильный, тёплый и отвесный дождь, тихо шумя о листья.

      Алексей Алексеевич в шёлковом кафтане, в камзоле, тканном по палевому полю незабудками, при шпаге, завитой и напудренный, стоял в дверях. Мокрая трава на лужайке, в тех местах, где падал свет, казалась седой. Пахло сыростью и цветами.

      Алексей Алексеевич глядел на освещенные окна правого крыла дома, полукругом уходящего за липы. Там в окнах на спущенных белых занавесях появлялись тени: то мужская, в огромном парике, то женская – изящная, то высокая тень в тюрбане – слуги.

      Это и были приезжие. Они давно уже и переоделись, и отдохнули и теперь, видимо, прибирались к ужину. Алексей Алексеевич отступил от двери в комнату. Вошёл большого роста, совершенно чёрный человек, с глазами, как яичные белки. Он был в длинном малиновом кафтане, перепоясанном шалью, и другая шаль была обмотана у него вокруг головы. Почтительно, но достойно поклонившись, он сказал по-французски, ломанно:

      – Господин приветствует вас, сударь, и просит передать, что с отменным удовольствием принимает приглашение отужинать с вами.

      Алексей Алексеевич улыбнулся и спросил, близко подойдя к нему:

      – Скажи-ка мне, пожалуйста, как имя и звание твоему барину?

      Слуга со вздохом наклонил голову:

      – Не знаю.

      – То есть как не знаешь?

      – Его имя скрыто от меня.

      – Э, братец, да ты, я вижу, плут. Ну, а тебя, по крайней мере, как зовут?

      – Маргадон.

      – Ты что же, эфиоп?

      – Я был рождён в Нубии, – ответил Маргадон, спокойно сверху вниз глядя на Алексея Алексеевича, – при фараоне Аменховирисе взят в плен и продан моему господину.

      Алексей Алексеевич отступил от него, сдвинул брови:

      – Что ты мне рассказываешь?… Сколько же тебе лет?

      – Более трёх тысяч…

      – А вот я скажу твоему барину, чтобы тебя высекли покрепче, – воскликнул Алексей Алексеевич, вспыхнув гневным румянцем. – Пошёл вон!