Дрожь земли. Роман Глушков

знали единицы, но застать его на рынке было не так-то просто. Некоторые сталкивались с ним на одном из северных чернобыльских блокпостов в компании капитана Коваленко. Кое-кто видел Капуцина в других районах этой локации, но никто и никогда не встречался с ним за ее пределами. Стало быть, в гиперпространственные тоннели он не совался и промышлял лишь в окрестностях ЧАЭС. Оттого, видимо, и не мог позволить себе ни доспехи, ни импланты, ни серьезное оружие, ни большинство утех, что были доступны на Обочине сталкерам.

      Капуцин впервые появился на ней пять лет назад и с той поры порядком здесь примелькался. И не важно, что он захаживал сюда лишь раз в полтора-два месяца, чтобы пополнить припасы да послушать новости. Его узнавал каждый рыночный дружинник и больше половины встречающихся ему в Выгребной Слободе сталкеров. Друзей у Капуцина не было, знакомых также насчитывалось мало. Так что в баре «Пикник» – главном питейном заведении Обочины – он, как правило, торчал в одиночестве и потягивал самое дешевое пиво.

      Вот и сегодня, спустя неделю со дня нашумевшего исчезновения Мерлина, Капуцин переступил порог немноголюдного в этот ранний час «Пикника», поприветствовал редких посетителей своим обычным «Мир вам, божии странники!» и, заказав у барменши Кали свое пиво, проковылял с ним в дальний угол бара. Где и расположился за крайним столиком, как всегда бормоча под нос какую-то галиматью.

      Сталкеры проводили нового посетителя равнодушными взорами и вернулись к прерванным разговорам. Сталкерам было невдомек, как за эти пять лет мне осточертело корчить перед ними безумца и с каким удовольствием я сжег бы на костре свою маскировочную хламиду, наглазную повязку, бутафорскую бороду и прочий театральный грим. И чего я, разумеется, в ближайшем будущем точно не планировал делать. Сами понимаете: Алмазному Мангусту появляться здесь в своем естественном обличье было бы равносильно самоубийству.

      Так что познакомьтесь с еще одной моей конспиративной ипостасью: Капуцин – мой входной билет на Обочину и относительная гарантия здешней безопасности. Атрибуты этого маскарада хранились в одном из моих убежищ и надевались всякий раз, когда мне требовалось наведаться в сталкерский рай. Скромный и даже наивный рай, по меркам обычного мира, но роскошный, как Лас-Вегас, в сравнении с прочими уголками Пятизонья.

      Барменша Кали меня откровенно недолюбливала, что было вполне нормально. Эта ворчливая, не вынимающая изо рта сигарету калека не испытывала симпатии к скупым клиентам, пусть даже таковых к ней ежедневно захаживало большинство. Подобно Мерлину, Асклепию и капитану Коваленко – моему приятелю, речь о коем пойдет ниже, – Кали также принадлежала к сталкерам-универсалам – «жженым». То есть людям, которые в момент Катастрофы очутились внутри барьерных куполов, но по той или иной причине сумели избежать гибели. Кали же и вовсе спаслась тогда натуральным чудом. Лишившись обеих рук, она тем не менее выжила, была эвакуирована за Барьер, а спустя несколько