Юркины Бумеранги (сборник). Тамара Михеева

не получится: гуси растянулись по всей улице. И обратно уже не повернуть: будет очень похоже на бегство. И гусями-то (как назло!) командует девчонка. Тонконогая, загорелая, кожа на носу облезла, светлые волосы висят сосульками, едва-едва прикрывая уши. Гуси приближались. Гусята заволновались, большие угрожающе зашипели, переходя почти на свист.

      А что он им сделал?! Просто мимо шел!

      «Защиплют! – мелькнуло в Андрейкиной голове. – До смерти ведь могут… Да помогите! Ну уж, не до смерти… Ма-а-ма-а!» Андрейка чуть не заверещал от страха. И заверещал бы, но встретился с насмешливыми серо-зелеными глазами маленькой пастушки. Она улыбнулась, будто гуси – невинные собачки, которые лают, а кусать не кусают.

      – Фьють! – свистнула девчонка и замахала длинным тонким прутом, отгоняя гусей от Андрейки и сбивая их в кучу. – А ну пошли, пошли отсюда! Вот дураки… Кому говорю! Фьють, фьють!

      Ловко согнав своих подопечных, девочка погнала их по дороге. Обернулась, и ее волосы описали золотой полукруг. Сказала, прищурив глаза:

      – Приезжий небось?

      – Небось, – тихо ответил Андрейка, дивясь странному слову. Оно показалось Андрейке обидным, насмешливым.

      А тут еще какая-то старуха в цветастом платке крикнула на всю улицу:

      – Ишь, Босоногая, напугала мальчонку! Сладу с тобой никакого нет!

      Вечером поднялся сильный напористый ветер. Андрейка забрался на чердак. Чердак был щелястый, и ветер гудел в нем, как в большом гулком барабане. Сквозь щели Андрейка видел кусочек улицы, ветки тополя, забор соседнего дома, крыши… Слышал, как тетя Таня сердилась:

      – Зо́ря, Зо́ря! Иди скорее, чего ты плетешься, как старуха дряхлая, позади всего стада?!

      Грустно было Андрейке. Теперь эта девчонка всей деревне расскажет, как он гусей испугался.

      «Чего с него взять, с городского!» – презрительно ответят ей мальчишки. И всё из-за каких-то гусей!

      За ужином Андрейка спросил:

      – Теть Тань, а почему вы гусей не держите?

      – Еще чего не хватало! – всплеснула руками тетя Таня. – Итак с Наташкой еле справляемся. Да и не люблю я их. А чего это ты вдруг?

      – Да так… – стараясь быть равнодушным, сказал Андрейка. – Встретил сегодня девчонку с гусями…

      – Девочку, – поправила мама.

      – А-а, это Леся Босоногая, Полинина внучка. Огонь-девчонка! Как с ней Полина справляется! Родители-то у нее деловые. Полинин-то сын, Пашка, сейчас рестораны в городе держит, а любезная его все по заграницам мотается, – говорила тетя Таня. – Дочке-то няньку наняли: она ее танцам обучала, языкам, музыке. Уморила, видать, девчушку, она к бабке-то и приехала. Одна, без вещей, в платьице легком. «Вот она я, – говорит, – если не хочешь, чтобы я по подвалам шлялась, бери к себе. Пожалей, раз бабка, а из дома я все равно сбегу». Шесть лет было девчонке. Полина туда-сюда, в город к сыну рванула, что, мол, ты, окаянный, делаешь? Но он ее, видно, уговорил, то ли деньгами, то ли жалостью, я уж не знаю. С тех пор здесь Леся и живет. С моей Наташкой в классе учится.

      Тетя Таня рассказывала и проворно убирала со стола, накрывала