Солнце на дороге. Андрей Максимов

а потом сравнить с количеством народонаселения в то время, то окажется, что тогда жили только наши, пусть и дальние родственники.

      Так что я предлагаю Вам книгу о Ваших кровных родственниках.

      Спасибо всем, кто взял ее в руки и заинтересовался.

      Надеюсь, Вам не будет скучно.

      С искренним почтением к моему читателю

      Автор

      Часть первая

      1

      Все шло неправильно. А он слишком хорошо знал: если жизнь идет неправильно, значит, она направляется к каким-нибудь гадостям. Оптимисты называют их приключениями. Это дела не меняет: приключения – это и есть гадости, которыми одаривает нас жизнь.

      Еще ничего не началось, а ощущение такое, будто он уже устал.

      И мысли какие-то невеселые в голову лезут.

      «Я не молодой человек. Мне пятьдесят скоро. Я устал от приключений.

      Я мечтаю сидеть с сыном на красивом берегу, любоваться разноцветным закатом и рассуждать о смысле жизни. Потому что с детьми нужно рассуждать только о смысле жизни, в сущности, с ними больше не о чем разговаривать…

      Но ты солдат, полковник Николай Васильевич Антошин. А солдат – это кто? Правильно: тот, кто выполняет приказы. И хоть в своем двадцать первом веке живи, а хоть в этом, чужом, – у военного человека одна наука жизни: выполняй приказ, покуда не выполнишь. Или не погибнешь. Вот и весь выбор.

      Тебя куда послали, полковник? В прошлое? Чудесно! Зачем тебя послали? За молодильными яблоками? Замечательно!

      Вот и ищи без лишней рефлексии эти никому неведомые молодильные яблоки. Потому что в работе солдата рефлексия полезной не бывает никогда.

      С кем я разговариваю? Зачем? Вроде никогда за мной такого не замечалось.

      Может, странная страна действует? Как там говорил Алекс? Древняя Русь, мол, страна, в которой еще нет Бога.

      Моя страна, только начинающая жить. Моя страна-ребенок, в которой нет Бога.

      И что?

      Вот в нашем двадцать первом веке, который уже закончился почти, Бог вроде бы и есть… Но много ли ты знаешь людей, полковник Антошин, которые живут, обращая на Него внимание?

      Ты успел повоевать, дорогой Николай Васильевич. Ты помнишь, когда люди вспоминали Бога? Только когда шли убивать. Они говорили: «С Богом!» – и шли уничтожать чужие жизни.

      Почему-то они были убеждены, что Господь именно их благословляет на убийство таких же людей, тоже созданных «по образу и подобию», чья вина заключалась лишь в том, что они носили другую форму.

      Вот ты, полковник Антошин, в Бога веруешь? Вроде да. А людей убиваешь? Точно да. И как оно одно с другим у тебя совмещается?»

      …Смешок.

      Явный смешок ниоткуда… То ли с неба, то ли не с неба.

      Хотя кажется, что небо тут везде.

      Смешок.

      Будто Кого-то, живущего везде, рассмешили мысли полковника, и Он усмехнулся.

      Этот смешок явно принадлежит Тому Голосу.

      «Смешок принадлежит Голосу… По-русски не разучился еще разговаривать,