На чужой войне. Вячеслав Кумин

со всеми этими сумками со стороны выглядит смешно.

      – Что случилось, дорогой?

      – Ничего, пойдем…

      – Постой, дорогой, – остановила его Малика, заинтересованная происходящим в соседнем баре. – Давай зайдем?

      – Зачем?

      – Никогда не слышала ничего подобного…

      – Нет!

      – Ну же, любимый!.. – проворковала Малика. – Пойдем, посмотрим…

      Она уже научилась добиваться от своего жестокого, с садистскими наклонностями мужа всего, чего ей хотелось. Вот и сейчас Корглен не устоял перед просительными интонациями жены: он никогда не встречал ей подобных и потому прощал многое.

      Вместе с сумками они протиснулись в узкие двери переполненного бара «Веселый лабух».

      – О боги, не может быть! – воскликнул Корглен, узнав в лабухе своего ненавистного врага, беспамятного Хенна, который так унизил его перед придурковатым братом, но главное перед женой.

      – И твой братец тут же с ним, – указала Малика на Динно.

      – Дурак дурака видит издалека, а этих двоих друг к другу так и тянет, точно магнитом.

      Малика согласно засмеялась. Сегодня муж еще никого не бил, поэтому, чтобы сбросить с него напряжение и самой не получить тумаков этой ночью, она как бы невзначай спросила:

      – Ты побьешь его?

      – Да!

      – Прямо здесь?! – продолжала Малика заводить Корглена.

      – Н-нет, – все же умерил свой пыл Корглен.

      Наезжать без видимой причины на парня при такой толпе чревато. Тем более что он тут пользуется определенной популярностью.

      – Правильно, тут за него могут заступиться, – нашла Малика отговорку для Корглена, тем самым сохранив ему лицо перед самим собой и свое собственное, но уже в физическом плане.

      Корглен не любил, когда видели его слабость, и избегал свидетелей таковой.

      – Лучше сделаем это, когда он выйдет на улицу! Мы подкараулим его и отделаем, как следует! Да так, что он все вспомнит!

      – Да, жена! Ты прямо-таки читаешь мои мысли! К тому же один я не сумею искалечить его так, как бы мне этого хотелось. А я хочу искалечить его так, чтобы у него была сломана каждая косточка!

      Корглен, порывшись в грудном кармане, достал телефон и позвонил доверенным людям:

      – Быстро все в бар «Веселый лабух»!

      Видимо, работники пробурчали что-то невнятное, выразив свое нежелание. Корглен на них злобно зашипел, и батраки предпочли повиноваться, зная буйный нрав хозяина.

      – Будут через пять минут…

      Тем временем ненавистный Хенн исполнил свою последнюю песенку и сошел со сцены, провожаемый бурей аплодисментов. Это разожгло в Корглене еще большую ненависть.

      – Да где эти ублюдки шатаются? – негодовал он, когда народ уже начал расходиться.

      Люди, проходя, одаривали Корглена, стоявшего с кучей сумок в руках, насмешливыми взглядами, что невероятно бесило его, но он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не затеять драку с каждым вторым, приберегая злость для своего главного врага.

      – Ну наконец-то! – возликовал Корглен, когда