Сказки. Ганс Христиан Андерсен

добрым утром!

      Штопальная игла

      Жила-была штопальная игла; она считала себя такой тонкой, что воображала, будто она швейная иголка.

      – Смотрите, смотрите, что вы держите! – сказала она пальцам, когда они вынимали её. – Не уроните меня! Упаду на пол – чего доброго, затеряюсь: я слишком тонка!

      – Будто уж! – ответили пальцы и крепко обхватили её за талию.

      – Вот видите, я иду с целой свитой! – сказала штопальная игла и потянула за собой длинную нитку, только без узелка.

      Пальцы ткнули иглу прямо в кухаркину туфлю, – кожа на туфле лопнула, и надо было зашить дыру.

      – Фу, какая чёрная работа! – сказала штопальная игла. – Я не выдержу! Я сломаюсь!

      И вправду сломалась.

      – Ну вот, я же говорила, – сказала она. – Я слишком тонка!

      «Теперь она никуда не годится», – подумали пальцы, но им всё-таки пришлось крепко держать её: кухарка накапала на сломанный конец иглы сургуч и потом заколола ею косынку.

      – Вот теперь я – брошка! – сказала штопальная игла. – Я знала, что буду в чести: в ком есть толк, из того всегда выйдет что-нибудь путное.

      И она засмеялась про себя, – ведь никто не видал, чтобы штопальные иглы смеялись громко, – она сидела в косынке, словно в карете, и поглядывала по сторонам.

      – Позвольте спросить, вы из золота? – обратилась она к соседке-булавке. – Вы очень милы, и у вас собственная головка… Только маленькая! Постарайтесь её отрастить, – не всякому ведь достается сургучная головка!

      При этом штопальная игла так гордо выпрямилась, что вылетела из платка прямо в раковину, куда кухарка как раз выливала помои.

      – Отправляюсь в плаванье! – сказала штопальная игла. – Только бы мне не затеряться!

      Но она затерялась.

      – Я слишком тонка, я не создана для этого мира! – сказала она, лежа в уличной канаве. – Но я знаю себе цену, а это всегда приятно.

      И штопальная игла вытянулась в струнку, не теряя хорошего расположения духа.

      Над ней проплывала всякая всячина: щепки, соломинки, клочки газетной бумаги…

      – Ишь, как плывут! – говорила штопальная игла. – Они и понятия не имеют о том, кто скрывается тут под ними. Это я тут скрываюсь! Я тут сижу! Вон плывет щепка: у неё только и мыслей, что о щепках. Ну, щепкой она век и останется! Вот соломинка несётся… Вертится-то, вертится-то как! Не задирай так носа! Смотри, как бы не наткнуться на камень! А вон газетный обрывок плывёт. Давно уж забыть успели, что на нем напечатано, а он, гляди, как развернулся!.. Я лежу тихо, смирно. Я знаю себе цену, и этого у меня не отнимут!

      Раз возле неё что-то заблестело, и штопальная игла вообразила, что это бриллиант. Это был бутылочный осколок, но он блестел, и штопальная игла заговорила с ним. Она назвала себя брошкой и спросила его:

      – Вы, должно быть, бриллиант?

      – Да, нечто в этом роде.

      И оба думали друг про друга и про самих себя, что они настоящие драгоценности, и говорили