Незнакомка из Уайлдфелл-Холла. Энн Бронте

Как и моей матери, если ваши обличения касались и ее.

      – Я никого не собиралась обличать, и уж во всяком случае у меня в мыслях не было как-либо задеть вашу почтенную матушку. Мне доводилось знать немало умных и достойных особ, которые умели прекрасно поддерживать разговоры такого рода, если того требовали обстоятельства. Но сама я подобным даром не обладаю. Я старалась быть внимательной слушательницей, пока у меня оставались силы, но когда они иссякли, я ускользнула немного отдохнуть на этой укромной дорожке. Ненавижу пустые разговоры, когда люди не обмениваются ни мыслями, ни впечатлениями, ничего не дают другим и ничего не получают от них.

      – Прошу вас, – поспешно сказал я, – если моя словоохотливость когда-нибудь начнет вас утомлять, предупредите меня сразу же, и я обещаю, что не обижусь. В обществе тех, кого я… в обществе моих друзей мне нравится и молчать.

      – Я не слишком вам верю, но будь это так, мне больше нечего было бы желать.

      – Следовательно, в остальных отношениях я именно такой, каким вы хотели бы меня видеть?

      – Нет, я говорила не об этом… Как красивы ветки, когда сквозь них просвечивает солнце! – сказала она, желая переменить тему.

      Но она была права: там, где почти горизонтальные лучи заходящего солнца пробивались сквозь густой кустарник, пыльные листья как будто сияли изумительным золотисто-зеленым светом.

      – Мне почти жаль, что я художница, – заметила миссис Грэхем.

      – Почему? Казалось бы, в такие мгновения вы должны радоваться вашему редкому умению подражать сверкающим и нежным краскам природы.

      – О нет! Вместо того чтобы просто наслаждаться ими, подобно прочим людям, я мысленно ищу способа, как передать их на холсте точно такими же. А это заведомо невозможно: одна лишь суета сует и смятение духа.

      – Пусть вам и не удается сделать то, к чему вы стремитесь, плоды ваших усилий восхищают других!

      – Разумеется, жаловаться не мне. Мало кто получает столько радости от труда ради хлеба насущного… Но сюда идут.

      Ей как будто это было неприятно.

      – О, просто мистер Лоренс и мисс Уилсон, видимо, решили немного прогуляться, – ответил я. – Нам они не помешают.

      Я не понял выражения на ее лице. Но ревности я в нем не подметил. Только вот какое у меня было право что-нибудь подмечать?

      – Мисс Уилсон… Какая она? – спросила миссис Грэхем.

      – По ее полированным манерам и светским талантам трудно догадаться, что происхождение и положение у нее весьма скромное. Она слывет светской барышней, и некоторые находят ее очень приятной.

      – Сегодня мне показалось, что она держится чопорно и даже пренебрежительно.

      – Пожалуй, с вами она такой и была. Возможно, у нее есть свои причины питать против вас предубеждение: по-моему, вы ей кажетесь соперницей.

      – Я? Не может быть, мистер Маркхем! – воскликнула она с изумлением и досадой.

      – Ну, мне про это ничего не известно, – ответил я упрямо, решив, что досадует она на меня.

      Тем временем гуляющие