Записки реаниматолога. Владимир Шпинев

      Борюсик и тридцадка

      Рассказ основан на реальных событиях, имена придуманы, если кто узнает в нем себя, может дёрнуть рюмку за врачей!

      Сознание возвращалось мучительно медленно, пульсируя мозг, разрывало ударами сердца. За окном еще темно. Пить, пить, пить. Жажда вперемежку с головной болью заставило тело переместиться в пространстве.

      Разлепив опухшие от беспробудного пьянства веки, Гашка, неопределенного на глаз возраста, окинула затуманенным взором конуру. А глянуть было на что, женской рукой в этой берлоге не пахло уже много лет, тараканы и мыши соревновались в мире этой помойки. Стол завален целлофановыми стаканчиками, кои кажись, сами передвигаются движимые тараканьей силой, в шпротных банках плавали окурки, пустые бутылки гремели вмести с движением ног. Глаза слезились не то от вони, не то от постоянной интоксикации.

      Откинув привычно вонючую в моче и блевотине тряпку, потревожа уютно расположенную промеж ног мышь, женщина приподнялась.

      – Пшла ссука, обнаглели конец, Борька мудила, где ты!

      – Да зайка! – нервно сглотнув пискнул худощавый парень.

      – Давай за сэмом, пулей дуй! Похмелиться нада!

      – Да как же, денег нету!

      – Как нету, мы же вчера ещё выяснили, что ты тридцатку прижучил, гони быстрее, как раз на пузырь хватит!

      Тут Борюсика как подменили, он впервые решил за много лет проявить твердость характера, судорогой скрючило руки в кулаки, но не от того, что он решил физически дань отпор, просто внутренний спазм, ждущий очередной взбучки от зайки, скукожило мышцы в комок:

      – Нет, мы же решили на жрачку потратить, третий день без еды! – голова парня вжалась в тело, ожидая тумаков.

      – Ты чё, охренел, какая жрачка, лечиться надо, дуй кабанчиком!

      – Не, не пойду, – еще крепче скрючило руки в кулаки.

      Зайку перекосило от злобы.

      – Я щас жабу твою придушу, пулей полетишь мудила, зажилил тридцатку, щас, щас получишь у меня! – в этот момент казалось, что женщина выросла до неимоверных размеров, и без того неприятное отечное лицо женщины, стало совсем страшным, тяжело задышала.

      Сознание Гашки опять помутилось, очнулась от того, что из рук выпал столовый нож, грязный, из смеси селедки, сала и алой капающей крови.

      – Зайка за что???!!! – Борька захрипел от боли и страха, взглянул на живот, где расползалась алая клякса, качнуло.

      – Памагитеееее!!! – в ужасе от содеянного заорала зайка.

      Соседи вызвали скорую. Борька к приезду уже терял сознание. Доктор спецбригады сразу понял, что дело швах. Пока занимались клиентом, сообщили в приемник, что бы реанимационная бригада ждала полутруп на готовности.

      В реанимации было удивительное затишье, три часа до окончания смены. Красота, давно такого не было, вылезать из кровати не хотелось, да и не было необходимости, в отделении один пациент, да и тот хроническо-стабильный, чалится только для вида работы. Чего я проснулся, не, еще минут эдак девяносто полежу-подремлю… Сон ласково