Три шага из детства. Ольга Зайцева

вид сзади, – под названием «Ветер», и где она задумчиво чешет ноздрю, под названием «Вдохновение». Эти фотографии тоже ожидал большой успех!

      Дальше мне попалось несколько расплывчатое фото дяди Гены, с кислой улыбкой. Рядом его раздолбанное авто. Не смог он, нет, и никогда не сможет, по мнению бабушки, заработать себе на приличный автомобиль… Ладно, назовем фотку – в каком классе они там вместе учились? – «Чудак из 5-го „Б“».

      Неплохое совместное фото мамы и Лидочки, где они, щурясь от солнца, сладостно улыбаются в объектив. Я подписала его «Долгое ожидание». Высоких оценок этот опус не получил.

      Бабушка на фотографиях выглядела достойно. В альбом я поместила фото, где она на даче держит в одной руке вилы, а в другой лопату. Ветер развивает седые пряди волос, выбившихся из прически. Хотела подписать «Андромаха», но не была уверена, что та пользовалась вилами и лопатой.

      Убедившись, что у семейного фотоальбома «Фото со мной» – аншлаг, я выключила компьютер и отправилась обедать. Даже аппетит появился.

      – Ну до чего же подлая гадина! – орала Лидочка.

      – Нет, ты только посмотри, что этот идиот написа-ал! – стонала мама. – «С интересом ознакомился с Вашим сайтом. Не знал, что у Вас столько достоинств!» Он же мой научный руководитель!

      – Я ничего не понимаю в вашем компьютере и не знаю, что она там натворила, но в воскресный день вы могли бы уделить время ребенку и отвезти ее на природу! – заступилась за меня бабушка.

      – Правильно! И там ее и оставить! Светлая мысль! – хмыкнула Лида.

      Про мой поход к дедушке в перепалке спросить забыли, а я и не напомнила.

      Потом они сели к компьютеру чистить страницу и долго над чем-то хихикали.

      Перед сном я была прощена.

      Да, забыла представить дядю Гену. В семейную летопись он не вписывается никаким боком, хотя постоянно присутствует в нашей квартире. Тихий, затюканный сотрудник в каком-то умирающем научном институте. Наш дом был когда-то ведомственным. Ведомство развалилось, а люди остались.

      Так дядя Гена оказался в доме на правах вечного друга и даже как бы обрел семью в виде двух сестриц, меня и бабушки. Он был посвящен во все перипетии нашей бестолковой семейной жизни.

      «Ну всё не как у людей!..» – вздохнула как-то бабушка.

      «А как, бабушка, у людей?» – спросила я.

      «Ну… не знаю я, Саша, не знаю!» – честно призналась бабушка.

      Вот всегда так, о чем ни спроси!

      «Не охваченной» сочинением оставалась еще тетя Вера. Она воспитывала сестер, когда бабушка оперировала в «горячих точках». Вера была редактором в издательстве, и, наверное, благодаря ей, сестры не пошли в медицинский, а обе стали филологами.

      Я ее почти не помню.

      Тетя Вера была членом партии, поэтому именно она всегда ходила на родительские собрания в школу, где учились сестры.

      Я попыталась выяснить у бабушки про нее.

      Но бабушка погрузилась в какие-то свои воспоминания:

      – Однажды наша Лидочка насвинячила,