Остров доктора Моро. Герберт Уэллс

носу судна показались несколько матросов.

      Черномазый с диким воем катался по палубе среди собак. Но никто и не думал помочь ему. Гончие, как могли, теребили его, тыкались в него мордами. Серые собаки быстро метались по его неуклюже распростертому телу.

      Передние матросы науськивали их криками, как будто все это было веселое зрелище. Гневное восклицание вырвалось у Монтгомери, и он торопливо пошел по палубе. Я последовал за ним.

      Через минуту черномазый был уже на ногах и, шатаясь, побрел прочь. Около мачты он прижался к фальшборту, где и остался, тяжело дыша и косясь через плечо на собак. Рыжеволосый расхохотался с довольным видом.

      – Послушайте, капитан! – пришепетывая сильнее обыкновенного, сказал Монтгомери и схватил рыжеволосого за локти. – Вы не имеете права!

      Я стоял позади Монтгомери. Капитан сделал пол-оборота и посмотрел на него тупыми, пьяными глазами.

      – Чего не имею? – переспросил он, с минуту вяло глядя в лицо Монтгомери. – Убирайтесь ко всем чертям!

      Быстрым движением он высвободил свои веснушчатые руки и после двух-трех безуспешных попыток засунул их наконец в боковые карманы.

      – Этот человек – пассажир, – сказал Монтгомери. – Вы не имеете права пускать в ход кулаки.

      – К чертям! – снова крикнул капитан. Он вдруг резко повернулся и чуть не упал. – У себя на судне я хозяин, что хочу, то и делаю.

      Мне казалось, Монтгомери, видя, что он пьян, должен был бы оставить его в покое. Но тот, только слегка побледнев, последовал за капитаном к борту.

      – Послушайте, капитан, – сказал он. – Вы не имеете права так обращаться с моим слугой. Вы не даете ему покоя с тех пор, как он поднялся на борт.

      С минуту винные пары не давали капитану сказать ни слова.

      – Ко всем чертям! – только и произнес он.

      Вся эта сцена свидетельствовала, что Монтгомери обладал одним из тех упрямых характеров, которые способны гореть изо дня в день, доходя до белого каления и никогда не остывая. Я видел, что ссора эта назревала давно.

      – Этот человек пьян, – сказал я, рискуя показаться назойливым, – лучше оставьте его.

      Уродливая судорога свела губы Монтгомери.

      – Он вечно пьян. По-вашему, это оправдывает его самоуправство?

      – Мое судно, – начал капитан, неуверенно взмахнув руками в сторону клеток, – было чистое. Посмотрите на него теперь.

      Действительно, чистым его никак нельзя было назвать.

      – Моя команда не терпела грязи.

      – Вы сами согласилась взять зверей.

      – Глаза мои не видели бы вашего проклятого острова. Черт его знает, для чего нужны там эти животные. А ваш слуга, разве это человек?.. Это ненормальный. Ему здесь не место! Не думаете ли вы, что все мое судно в вашем распоряжении?

      – Ваши матросы преследуют беднягу с тех пор, как он здесь появился.

      – И неудивительно, потому что он страшнее самого дьявола. Мои люди не выносят его, и я тоже. Никто его терпеть